Война то затихает, то разгорается с новой силой. Подумаешь, торговца какого-то грохнули конкуренты? И что? Щенка можно в приют, и вопрос закрыт.
Рэм повертелся на жёстком пластике с пластиковым же матрасом. Простыней и одеял не дали, наверное, чтобы не разводить блох.
Он ощутил, что зябнет, укрылся курткой и поджал ноги. Что? Ну, что ему делать?
Пару раз он доставал коммуникатор, открывал голоменю, тыкал в один из контактов и тут же сбрасывал вызов.
Ну, позвонит он приятелям? А дальше что?
Мало ему Ули, хочется подставить ещё кого-то? Чем они смогут ему помочь?
Да и кому нужен неудачливый одноклассник?
Друзья? Вон у него один друг-отморозок, уже тоже чуть не огрёб. А если бы они пошли в гостиницу вместе?
Друзья отца? А что если они в сговоре с юристом?
Рэм вздохнул, снова достал комм и пересчитал свой запас эрго. Те, что заначил на чёрный день и те, что успел снять с карты отца. Негусто.
Можно было ещё продать катер. Он припаркован ниже по набережной, а значит, остался цел.
Документов на него нет, но есть доверенность на полёт с наёмным водителем, и забрать он его сумеет. Ули поможет найти покупателя, который за треть цены возьмёт и без документов.
А что если взять катер и махнуть к дому юриста? И скинуть бомбу?
Рэм вздохнул и послал дурацкую мысль на фиг.
Чушь непоротая. Дом юриста хорошо защищён от мелкой световой или разрывной бомбы, из тех, что легко можно прикупить у местных бандитов. Война же, и не такое во двор прилетает.
Рэм просто засветится, его схватят полисы и засадят. А в тюрьме пришьют какую-нибудь мокруху. Вот там у юриста точно всё куплено.
Только спецон может без суда и следствия накрыть этого шакала-перевёртыша и прожарить его вместе с землёй и кишками. Но даже если он, Рэм, напишет донос…
Нет, не выйдет. Даже для доноса нужны доказательства, компромат. Как его раздобыть?
На глазах выступили предательские слёзы, и Рэм закусил руку.
«Заткнись, – сказал он себе. – Терпи и молчи. Ты отомстишь. Всё равно, даже если сам сдохнешь. Это надо только тебе. Жри свою руку и думай. Не тупой же ты? Всё-таки был в первой четвёрке среди всех выпускных классов».
Постепенно мысли затуманились, и Рэм почти задремал.
Его никто не трогал – основная масса ночлежников ещё промышляла на городских улицах и большая часть нар пустовала.
Было тихо. Только в углу стонал во сне какой-то старик.
Куда же идти? Эта мысль ему снилась даже во сне.
В администрат нельзя. Загребут в приют, а то и в тюрьму. А расскажи всё, что было, так решат, что он сам и взорвал гостиницу.
Это юристу легко, свалить всё на него, Рэма. Это то, чем эта тварь и занималась всегда для отца – подпортить биографию конкурентам.