Стер мыло с груди, принюхался — воняло так, что глаза начинали слезиться и хотелось чихать. Ужасная, невозможная женщина. Развернулся и отправился под воду — смывать с себя следы безобразия. Если третий унюхает — не обойдется без подколок, а над ним сегодня и так на месяц вперед насмеялись.
Не зря говорят — смех лечит. Отсмеявшись, Юля ощутила, как легче становится на душе, отступает призрак истерики и страх становится более взвешенным. А его высочество… Конечно, может и характер проявить, но вряд ли перейдет к военным действиям. Явно ему от нее что-то надо…
Совенок в последний раз икнул от смеха, выдохнул и предложил:
— А пойдем в Бездну? Мне туда одному запрещено, а с тобой можно.
Хотелось спросить, а почему сразу не в ад, но, с другой стороны, в котле были, почему бы и в Бездну не наведаться, и Юля согласилась.
Неприметная дверь вела в узкий коридор. Низкий потолок, пол, отполированный ногами, но все еще остающийся неровным, фосфоресцирующий мох на камнях, дающий бледно-лиловую иллюминацию. Складывалось впечатление, что проход вырублен прямо в горе.
Идти молча по изгибающемуся проходу было не интересно, и Юля спросила:
— Аль, а сколько у тебя братьев?
— Первых? — уточнил Совенок. — Пять, но будет семь. Нас всегда восемь.
Юля запнулась, прокляла шлепки, плюнула — сняла и пошла босиком. В коридоре было приятно прохладно, откуда-то тянуло свежестью, и после душного котла дышалось полной грудью.
— Первые — это принцы?
Продираться сквозь детский взгляд на иерархию чужого мира было непросто, но Юля не сдавалась.
— Нет, — помотал головой Аль, — Первые — это столпы Шайрата.
Деть явно повторял чужие слова, а вот понимал их — тот еще вопрос. Спрашивать было не удобно, но Юля не утерпела:
— А если первой родится сестренка, тоже станет столпом?
Аль даже остановился, воззрившись на нее в возмущении.
— Первый — всегда мальчик, — и добавил задумчиво: — Хотя у седьмой мамы никак не получается.
Какое-то время Юля переваривала услышанное и утопавшего вперед Совенка ей пришлось догонять.
В целом логика прослеживалась. Вряд ли ее величество осилила бы такую нагрузку в одиночку, причем регулярно, из поколения в поколение. А так — требуется его величеству — интересно, у них король или император? — ровно восемь первенцев (если она правильно понимает значение «первых»), вот и заводит, бедолага, восемь жен, с каждой получая по мальчику. Восемь принцев, восемь мам и один папа… Какая-то извращенная арифметика.
— Аль, а ты познакомишь меня с твоей шестой мамой?
Если она не ошиблась, то мама Совенка идет под номером шесть. И он сейчас самый младший среди Первых, так как у седьмой мамы никак с первенцем не получается…