Драккар вздрогнул, приподнимаясь над палубой и повернувшись вокруг своей оси, скользнул за борт галеона быстро приближаясь к воде. Затем так же быстро нырнул под воду, надувая над собой воздушный пузырь для подводного плавания. Глаза спинозавра, чья башка торчала впереди Драккара, начали разгораться все сильнее и сильнее, по мере нашего продвижения вниз, пока не начали пронзать толщу воды двумя яркими зеленоватыми лучами. Преследующая галеон стайка мелкой рыбешки брызнула во все стороны, пропуская наш стремительно погружающийся аппарат. Пронзенная солнечными лучами толща воды осталась далеко над нами, а мы погрузились в почти непроглядную тьму, в которой мое богатое воображение начало рисовать разнообразных неведомых чудовищ. Вот сгусток тьмы, похожий на огромного осьминога с лишней сотней щупалец, вот лупоглазая рыбина, беззвучно открывает и закрывает свой беззубый рот. Беззубый, то он беззубый, но он достаточно большой, чтобы проглотить наш Драккар, не пережевывая. Вот под нами стая медуз, огромным куполом раскинувших свои посверкивающие стрекала в толще вод, превращая их в перекрытую частой смертоносной сетью ловушку для любого, кого привлечет их неяркий блеск…
Блеснул ярчайший огонек, взлетая над головой Пофига, пробивая воздушный купол над Драккаром и устремляясь к моим видениям, превращая их в овеществленные предметы. Рыбина дернулась, вперив свои выпученные глазищи на источник света, и тут же ожил осьминог, устремляясь к ней и на всем ходу врезаясь ей в бочину своей рогатой головой. Половина окованных металлом конечностей обвила гигантское тело, вторая половина на краткий миг отодвинулась максимально далеко, а затем, словно выпущенные из катапульты копья, устремилась к покрытому чешуей телу, пробивая его на подобие китобойных гарпунов. Вода наполнилась кровавой мутью и кусочками вырванной плоти. Рыбина затрепыхалась как бешеная, оставляя на месте сражения довольного кракена и устремляясь прочь от источника света. К несчастью пострадавшей рыбины, этот рывок вслепую привел ее в объятия стаи медуз, и черная вода окрасилась фантастической иллюминацией. Пространство, где рыбина соприкоснулась с первыми стрекалами медуз, взорвалось ярчайшим сварочным светом, который волнами по переплетенным стрекалам начал расходиться во все стороны, вспыхивая еще никогда невидимыми мной цветами. Было такое чувство, что мы оказались в другой вселенной с иными физическими законами, где белый свет преломляясь раскладывается не на семь привычных нам цветов, а на сотни невидимых оттенков, разглядеть которые человеческий глаз просто не способен, и все же мы видели их. Огоньки не утихали. Свет, переходя от одной медузы к другой, стремительно удалялся, все дальше и дальше уходя на километры во все стороны, а затем океан ожил. Все задействованные в иллюминации создания с невероятной скоростью устремились к возмутителю спокойствия, облепляя его со всех сторон и превращаясь в один ритмично вспыхивающий шар. Рыбина, внутри этого живого кокона, еще пару раз дернулась и застыла, начав неспешно перевариваться внутри этого стихийно образовавшегося желудка. Я отвел глаза от этого омерзительного зрелища и замер, затем схватил Пофига за плечо, поворачивая его в нужную сторону: прежде скрытая светящейся сетью медузьих тел, на показавшемся морском дне тускло переливаясь фиолетовыми всполохами полусфера защитного кокона.