Заспанная черная леди в серебристой ночнушке с черепами и костями выглядела настолько нелепо, что я замерла.
– То коло! Хва… – я не поняла, что она сказала, но по интонации – точно выругалась. Да и кто бы не ругался, если дорогой племянник приносит на руках бессознательное тело, кошку-воротник и пару не пришей коню хвост незнакомых ребят. – Хватит будить меня по ночам, несносный мальчишка! Ещё и притащил всяких!
Боюсь, Жнец переоценил способности своей тётушки – она даже усыплять меня не пылала желанием.
Митра с Кариной тоже попятились. Злая тётя с развевающимися без сквозняка волосами выглядела жутко даже без учета неласкового приема.
– Это не всякие, а мои одногруппники, – поджал губы Жнец.
– О-по-по! Вы решили устроить среди ночи домашний читальный зал? – скептически изломила правую бровь женщина.
– Нужна помощь, – объяснил Жнец. – Ей вот, – он кивнул на моё тело, а потом на меня-кошку.
– Ну и чего стоишь на пороге? Заноси!
А может не надо? – вяло мрыкнула я.
– Ха-ха, – таким же вялым смешком ответил Жнец то ли тёте, то ли мне, и протиснулся в дверь. – И ребят пригласи.
– А они разве не передумали?
– Нет! – в один голос ответили друзья.
Я оглянулась – они хоть и выглядели встревоженными, но удирать и бросать меня явно не собирались. Расчувствовшись, я шмыгнула носом. Ради меня суют голову в пасть к черной пантере. В смысле загадочному черному целителю.
– Ну, заходите, раз смелые, – добрая тётя добавила ещё пару невнятных ругательств и открыла дверь пошире.
Глава 12
Друзья вошли вслед за нами, настороженно оглядываясь. А я вдруг сообразила, что не слышала проворота ключа в замке, прежде чем открылась дверь. Да и сейчас её никто не стал закрывать на защёлку. Собственно защелки на входной двери и вовсе не было.
Тогда почему Жнец нервно топтался на пороге, ожидая, пока спустится тётя, а не вошёл домой сразу? Митра, кстати, тоже удивленно оглянулся на дверь.
– На диван! – тем временем скомандовала хозяйка.
При свете вспыхнувшей стосвечной люстры серебристая ночнушка черной леди оказалась платьем, хоть и мятым. По необычной вышивке я догадалась, что это и есть то самое платье, на котором маленький Тимофей когда-то вышил черепа и кости. Крестиком. Действительно, крестиком.
Я посмотрела на эту странную семейку новым взглядом. Похоже Жнец не соврал мне, и действительно когда-то вышил платье тёти. А то что строгая черная леди до сих пор носит испорченную ребенком вещь – показалось настолько трогательным, что у меня комок в горле образовался, и я почти простила ей её причуды. Вся строгость этой женщины теперь казалась напускной, а в бросаемых на меня-тело и меня-кошку взглядах читалось искреннее беспокойство. Качественно замаскированное под суровую стервозность.