Самым первым полетел сапогами кверху в рудничную яму Белен, причем золотоволосый даже мечом не воспользовался, обошелся кулаком. Корелинка Воавр сразу же поспешила на помощь хозяйскому племяннику. Но тот кое-как выбрался сам. Грубо оттолкнув девушку, он с удвоенным рвением ринулся в бой, впрочем, вновь совершенно безуспешно. Не успел Белен как следует мечом замахнуться, как был вновь отправлен хлебать болотную жижу. Тороп так и не смог понять – почему двое рослых парней, одновременно налетевших на русса, постыдно столкнулись лбами, едва не зарубив друг друга. Каким образом лихой умелец, пытавшийся зайти с левой руки, оказался распростертым на земле, перед этим обежав кругом едва не всю пустошь.
Золотоволосый воин только скалил зубы, раззадоривая своих противников:
– Да тут, оказывается, и храбрецов нет, кроме девок и отрока! То-то я гляжу, ни зверя затравить не умеете, ни честным поединком спор решить!
Верно, недолго мучился бы жаждой добрый клинок, не насытившийся медвежьей кровью, кабы на вытоптанную человеческими ногами и звериными лапами пустошь не подоспел Вышата Сытенич. С боярином были дядька Нежиловец, Талец, Путша, Твердята и еще примерно с десяток гридней.
Новгородцы, запыхавшиеся от быстрого бега, в недоумении остановились на краю пустоши.
– А мы думали тут на Белена хазары напали, – ошарашено протянул Путша. – Грохот-то какой стоял!
– Или мужики мерянские побить решили, – подхватил Твердята, – за то, что всю их дичь распугал.
Увидев боярина и его людей, русс к немалой радости своих изнемогающих соперников опустил меч.
– Ты почто моих людей обижаешь? – сердито обратился к нему Вышата Сытенич.
Воин откинул со лба налипшие волосы и без тени смущения или страха поглядел ему в лицо.
– А почто ты своим людям дозволяешь в драку лезть, коли сражаться как следует не научил?
– Ну, ты и наглец! – заметил боярин. – Отколе такой взялся, чтобы лучших мужей поучать?
– Отколе взялся – там уже нет, – отозвался русс. – А не перед тобой мне в том ответ держать.
Лицо Вышаты Сытенича помрачнело. Уж кто-кто, а он не привык выслушивать дерзости, да еще и в присутствии своих людей.
– Батюшка! – подала вдруг голос молчавшая до сей поры Мурава. – Дозволь слово молвить! Этот хоробр, – девушка указала на русса, – меня и служанку мою неразумную от лютой гибели избавил! Медведя убил. А Белен его обидел, добычу отнять хотел!
Русс посмотрел на девушку долгим взглядом и ничего не сказал. Зато Белен завопил за двоих, что, дескать, сестрица на него наговаривает. Но его никто не поддержал, и пришлось Белену сознаться, что сам драку затеял. Ох, и досталось же ему за дерзость и невежество. Давненько стрый Вышата на племянника так сильно не гневался. Разобравшись с Беленом, Вышата Сытенич обратился к золотоволосому воину. Спросил, как его зовут и чем можно его отблагодарить.