Я нервно постукивала ногтями по краю скамейки, Игорь неприятно покашливал, словно нуждался в стакане воды, щенок продолжал мельтешить хвостом, а часы на стене отсчитывали ход времени, бесяче тикая с каждым движением секундной стрелки. В общем, атмосфера была что надо. Поэтому, когда у Ключевского в кармане пиджака зазвонил телефон, я едва ли не вознесла руки к небу, ну, то есть потолку.
— Да, — буркнул он в трубку, выдавая себя с головой: сложившаяся ситуация угнетала и его. — Надеюсь, ты дома? Всё хорошо?
По последним вопросам стало понятно, что звонил Сенька, и я тут же обратилась в один сплошной слух, жадно ловя каждое слово, сказанное Игорем.
— Сень, можешь заказать себе ужин? Я немного задерживаюсь. Где я? В больнице, — нехотя признался он. Видимо, врать у них было не принято. — Нет, со мной всё в порядке. Точно. Всё хорошо, я сюда… — тут он замялся, покосившись в мою сторону. — Я сюда Олесю привёз.
Дыхание я задержала на автомате, сразу после того, как в трубке раздался громкий голос Арсения: слов, к сожалению, было не разобрать, но тон его был возмущённым. Игорь слушал сына нахмурившись и даже закашлялся в самом конце:
— Что значит, что я с ней сделал?! — Ключевский подскочил на ноги, негодующе прошипев в трубку: — Арсений, ты меня сейчас за кого держишь?!
Нервно отошёл от скамейки в сторону, поэтому мне так и не удалось расслышать, чем закончился их разговор.
Неуютно поёрзав на месте, поймала себя на том, что вцепилась пальцами в край скамейки — те аж побелели от напряжения. Щенок, лишившийся проблемы выбора, ткнулся мокрым носом мне в запястье. Усилием воли разжала пальцы и притянула мелкого к себе, пообещав неведомо кому:
— Мы с этим справимся.
Игорь Валерьевич вернулся заведённым и ещё более мрачным, должно быть, разговор с Сеней не закончился ничем хорошим, и от этого становилось ещё горше.
— Тебе незачем ждать меня, — не глядя на Ключевского, проговорила я. — На такси доеду.
— Гонишь?
— Тебя сын дома ждёт, вы давно не виделись. Это важнее.
Говорить было не просто: вспомнились утренние слёзы, которыми я обливалась, когда рассказывала всё Алисе.
Игорь немного помолчал, будто бы взвешивая услышанное, после чего вдруг выдал:
— Я боюсь впускать тебя в его жизнь.
Порывисто вскинула свой взгляд на него, будто не веря в то, что он действительно это сказал. А он, словно всё понимая, повторил:
— Я не знаю, как подпустить тебя к нему. Но Сенька так отчаянно рвётся к тебе, что мне… страшно.
Признания давались нелегко, причём нам обоим. Каждое его слово невольно било по мне, заставляя всё внутри болезненно сжиматься.