А Найрин спал. Крепко, и поначалу без сновидений.
Потом в его сон ворвался ветер, который нёс запахи и кружил лепестки цветов. Потом он увидел радугу, как когда-то в детстве, когда шёл по лугу за руку с мамой, а впереди был лес. Потом его окружила густая ночная темнота, и сверху светила луна, а листья кругом отчего-то были с каплями росы. Где-то недалеко плескалась вода — текла, пенилась между камнями. Где он, в лесу? И откуда в ночном лесу радуга? Так не бывает. Хотя, если это сон — неудивительно. Во сне бывает всё.
Журчала вода — лилась в чашку из маленького глиняного кувшинчика, разрисованного красным, синим и зелёным. Сначала он увидел этот кувшинчик, потом — маленькие девичьи руки, его державшие, потом — всю девушку, одетую необычно, в широкий халат из узорчатой ткани, перетянутый поясом, её рыжие волосы, заплетенные в косы, были небрежно прикрыты покрывалом. И он не видел её лица. Отчего-то не видел…
— Фай, это ты? — окликнул он.
На его лоб легла прохладная рука.
— Тебе надо выпить лекарство.
Он хотел приподняться, но ничего не вышло.
— Не волнуйся, это пройдёт, — девушка подсунула ладонь ему под затылок и поднесла к его губам чашку, — просто пей. Наверное, к утру даже сможешь встать.
Серебряную чашку украшали рисунки эмалью — белые цветы, морда волка, тоже белая.
— Ну пей же! — приказала она без всякой почтительности, плотнее прижимая чашку к его губам, и уже это подсказывало, что девушка — не Фай.
Другой голос. Другие повадки.
В его глазах прояснялось, и лицо девушки проступало всё отчётливей. Рыжая служанка, которая ухаживала за волчицей. Ученица знахарки.
Он проглотил сладковатое питье и широко улыбнулся. Сказал:
— Я тебя заждался.
— И когда успел? — несмешливо удивилась она. — Накануне виделись, и ночь ещё не кончилась.
Ни капли почтительности к лорду из Кандрии, который прибыл сюда как правая рука владетеля. Но Найрину это отчего-то понравилось. Это был хороший сон, такого хотелось побольше. Вот только жаль, что девушка, напоив его, отошла, присела на маленький табурет — рукой не достать.
— Или сюда, ближе, — попросил он и глянул по сторонам, желая понять, что за место ему снится.
Он лежит удобно, на мягком, и укрыт одеялом. Горит масляная лампа. За спиной девушки качается радуга.
— Иди сюда, — повторил он. — Ближе. Пожалуйста. Как тебя всё-таки зовут?
— Тебе по-прежнему не нужно это знать. Я здесь, чтобы тебя лечить. Давать лекарство. Ты чуть не убил себя, это очень глупо.