— Сделайте это вы, милорд. О, прошу вас! Спасите меня!
— Я не палач, Аста. Мне нельзя делать эту работу. Но я постараюсь.
Она поспешила встать, чтобы кинуться к нему, но замерла, споткнувшись об его взгляд.
— Только не смей никогда больше ни жалеть меня, ни любить, ни тем более спасать, — сказал он. — Поняла? А я сделаю для тебя, что сумею.
Он кивнул ей и вышел. Плеть осталась валяться — пусть подберут…
* * *
День получался суматошный — как всегда, когда в Дьямон приходил большой обоз. Для Сайгура всё слилось — с ним постоянно кто-то говорил, кланялся, кого-то представляли, приходилось что-то решать. Челла тоже вышла, нарядная, как пёстрая птичка, обменялась приветствиями с купеческим старшиной, который для неё что-то привёз. С Сайгуром они сдержанно поприветствовали друг друга.
— Всё в порядке, леди? — вопрос тоже ни о чём. — Рад, что вы не пострадали.
— Благодарю, милорд. Позволите оставить вас? У меня много дел.
Он позволил. Челла казалась равнодушной и не смотрела по сторонам — не искала взглядом припозднившегося Найрина. Ревность?..
Что-то такое тоже было, сидело в груди стылой льдинкой и не отпускало. Ревновать женщину, которая больше злит, чем нравится? К брату, который отмахнулся от неё прилюдно?
Они оба влюблены, его жена и его брат. А ревность… он сам не понимал, зачем она. Самолюбие? Или он ревнует к Дьямону?..
Его самолюбие уже изорвано в тряпки и его не залатать, пожалуй. Просто это иначе воспринималось, пока между ним и женой не стоял брат. Но эту льдинку он пока переживёт. Вот Аста и дети — это была не льдинка, а удар под дых.
Оба сына страдали — они любили Асту. Делин, сделав попытку поговорить, просто не попадался отцу на глаза. Рон страдал открыто и явно, Сайгур видел его то и дело — с подросшим волчонком, с мокрыми от слёз глазами. Зверёныш-заморыш покрупнел и окреп чересчур быстро, и теперь не отходил мальчика, чему окружающие не удивлялись, зато поглядывали с уважением. Говорили — будет большой пахтан! Это Дьямон…
Это Дьямон, проклятое место! Оно не желает принять Сайгура Кана. И свело с ума Асту.
— Отец, Асту завтра убьют? — Рон всё-таки подошёл и спросил, глядя пронзительно.
Сайгур даже зубами скрипнул. Он не мог обнадёжить сына. Покушение на тана или на тани — смерть. Сайгур — владетель, однако не просто так хайд предупредил, что не стоит ему «что-то менять».
— Не завтра, — сказал он. — Я постараюсь. Но знаешь, Аста сделала такое, за что нигде не хвалят.
— Это всё Фагунда, — возразил Рон серьезно.
— Это не оправдание. Дурные советы не надо слушать. Потому что придётся отвечать за дела.