Госпожа гневно зыркнула на девушку, и та поспешила скрыться в глубине каморки. Сайгур встал. Просто стоял перед решеткой и сквозь неё смотрел на очередную свою беду. Вот же проклятый князь…
— Поклонись, что же ты, — посоветовал стражник.
Сайгур кланяться не стал.
— Что ей нужно?
— Ты нужен. Посмотрит, потом купит. На день-два или совсем.
Толстуха что-то сказала Сайгуру.
— Сиятельная госпожа спрашивает, как тебя зовут, — продолжал стражник.
— Я Сайгур Кан, граф Дьямон. Скажи, что мой обычай не позволяет приветствовать её сиятельность через решетку.
Стражник перевёл, и «сиятельность» вдруг заинтересовалась.
— Ты из Дьямона? Сиятельная госпожа спрашивает, состоял ли ты при тани Юне Тураи и как именно?
Сайгур сначала опешил. Потом понял — значения слова «граф» ни стражник, ни госпожа не знали. И услышать имя Юны оказалось, как маленький подарок — она ведь одна Юна, другой нет?
Юна Тураи, значит.
Он мотнул головой — не состоял.
И подумалось: а ведь тут о нём, наверное, вообще мало кто знает. Тут, в Измире. Кто он, что он, зачем тут… Нигде не объявляли, должно быть, кто именно дрался с Фуниром. Это князь изволит забавляться…
— Подскажи, как избавиться. Должен буду, — попросил он стражника.
Тот вдруг смутился, даже побледнел.
— Никак, — тихо сказал сквозь зубы на побережном. — Это тетушка князя.
И заговорил громко:
— Сиятельная госпожа приказывает снять рубаху и повернуться.
А сам при этом украдкой от госпожи показал рукой — падай…
По крайней мере, Сайгур так понял. И внял, согласившись, что демонстрировать гордость и достоинство сейчас не стоит. Лучше немощь.
Он неловко плюхнулся на пол и вытянулся. Слышал, как стражник принялся что-то объяснять, госпожа визгливо запричитала. Он с облегчением вздохнул, когда «сиятельность» отбыла восвояси, а стражник потопал следом за ней.
Сайгур встал, отряхиваясь. Из угла блестела глазами девушка. И вдруг она звонко засмеялась, прижимая к груди руки. Вот так, смотрела на Сайгура и хохотала. И он невольно засмеялся тоже. Ну да, это смешно!
Недавно он покупал невольников. Может, не всегда сам — но от его имени покупали. И он даже в голове не держал, что какая-то рабыня станет ему отказывать. Теперь часы перевернулись, то есть невольником стал он, а всё остальное было таким обыденным.
— Позволять? — отсмеявшись, девушка показала на пирог.
— Я уже позволил. Иди ешь, — буркнул Сайгур и вернулся опять на нары. — Как сможешь, уходи.
— Я не нравиться? — уголки её рта опустились.
Она ещё и говорила на побережном…
— Нравишься. Ты красивая. Мне этого не нужно.
Девушка грустно вздохнула и отломила кусок пирога. Тут же запахло ягодной сладостью — пирог оказался сладким.