— Аста, что ли, тебя так? — Найрин удивился.
Аста всегда была милой, доброй и готовой услужить — была совершенством, а не женщиной.
— Да, госпожа рассердилась… справедливо. Простите, господин. Я больше не буду такой неосторожной.
— Ну хорошо. Будь осторожной, — согласился Найрин. — Иди, Аста сейчас даст тебе кучу работы. Завтра на рассвете мы выступаем.
До шатра прошли вместе. Аста опять стряпала и угощала лепешками Клая, который с ней любезничал. Бывший невольник-лошадник разжился новой одеждой и на себя прежнего походил мало, и, кажется, завоевал благосклонность Асты — лепешки ему доставались румяные и щедро политые масляным соусом. Она тоже преобразилась — старый передник, чтобы возиться у жаровни, надела на новое платье из темно-синего льна с узорной каймой по вороту и подолу, и сменила пояс — теперь на ней был поясок из медных блях, украшенный цветными бусами, и платок на голове прихватила посеребрённым, затейливо откованным обручем. Аста разумно позаботилась о том, чтобы за служанку её больше не принимали.
— Лепёшку, милорд? — она приветливо улыбнулась и подхватила с блюда самую румяную и горячую, полила соусом, свернула и подала.
— Поешьте, милорд. Вы устали, должно быть…
Найрин поблагодарил и съел лепешку, Аста тут же расторопно подала чашку свежей воды. Потом он позвал Клая и отправился с ним к лошадям. Дел и впрямь хватало.
Дорога в горы радовала, была широкой и наезженной. Сайгур Кан вел с собой в Дьямон две хорошо вооруженные сотни, одна фактически подчинялась Найрину. Не слишком много, ну так не воевать же. Хотя, если придется — можно и повоевать. Треть людей с сожалением пришлось распустить и расплатиться с ними — война окончена. Только треть — потому что Сайгуру верили и за ним шли.
За передовым отрядом катились шел обоз, потом — замыкающий отряд. Мукарранские послы, которым радушно предложили любое место, ехали позади. Лорд Фурати, Рука Короля, занял место рядом с Сайгуром во главе колонны. Старичок держался бодро, и на коне сидел прямо, как молодой. Но надолго ли его хватит?..
Сайгур до боли в руках стискивал поводья, вспоминая, какие проводы устроил им король Мортаг. Вообще, проводы как проводы, короткие, знак королевской милости — Мортаг явился со свитой, похлопал по плечу и пожелал удачи. И бочонок вина прикатили, разлили по чашам и выпили за ту же удачу графа Дьямона. И принцесса Гайда, которая уже вроде убралась из лагеря, опять откуда-то явилась — свежая и прекрасная, нарядная и удивительно пахнущая чем-то сладко-иноземным. Взяла у брата чашу и тоже пригубила, промурлыкав нежно: