Не надо бить семь пядей во лбу, чтобы понять, кто именно так поглумился над несчастным, но сил на злость уже не хватает. Боль нарастает и сознание словно расслаивается. Перед глазами мелькают образы, меняются картинки, слышится отдаленный шёпот, что с каждым мгновением становится все громче и громче.
Но я смог, чёрт возьми, смог закончить лечение. Сейчас на земле лежал, практически ничем не примечательный мужик лет тридцати пяти, с неестественно белой кожей на лице. Что сильно выделялась на фоне загоревшей шее и кистях.
– Вааау! – где-то совсем рядом звучит мелодичный голос и меня обнимают теплые руки. – Такие способности достойны высшей награды…
Меня целуют. Мягкие губы касаются моих, а влажный язычок проникает все дальше и дальше…
Разорвать объятья, отталкивая эту мразь от себя.
– Ещё раз так сделаешь, и я тебя убью. – практически шепчу я, отчаянно борясь с тем, чтобы банально не отрубится.
– Ооо, милый прости, я не знала, что ты любишь пожестче…
Издевается. Но сил не хватает даже на то, чтобы просто ровно стоять. Тем не менее накатывает апатия и я просто поворачиваюсь к эксу и его кукле спиной и шатаясь ухожу.
Мия.
Было страшно. Очень страшно. Сначала она испугалась, когда мужик в маске, играючи отобрал у неё кристалл связи и легко потащил её за собой. Да, она усердно тренировалась вместе с Никтом, но что может противопоставить маленькая девочка здоровенному лбу, толщина руки которого, казалось, могла по соперничать с её талией?
А потом пришел её господин и она испугалась по-настоящему. Ведь она не предупредила его о том, кто действительно представляет угрозу, и получается исключительно по её вине Никт в первую очередь пошел спасать её.
Помимо страха, сегодня она испытала ещё одну эмоцию – бессилие.
Она ничего не смогла сделать. Даже наоборот, погибни она тут, у её господина был бы хоть какой-то простор для маневра. А так… Все что она смогла сделать, это служить опорой для постоянно заваливающегося вперед беловолосого парня, что сильно изменил её жизнь. Она не оглядывалась назад, почти не смотрела по сторонам, а шаг за шагом все больше и больше ненавидела себя за собственное бессилие и скрежетала зубками на окружающих за их равнодушие. Площадь была пуста. Не было спешащего на выручку патруля, не было даже зримых очевидцев. Только тени, испуганно мелькавшие в окнах, и тишина. Мы успели пересечь площадь и начали шагать по пустынной улице в сторону таверны, когда Никту стало плохо. Он, хрипло дыша, практически рухнул на колени, увлекая её за собой. Сплюнул кровавую слюну на землю. Сердечко пропустило удар и сжалось от сочувствия. Она даже не заметила, как слезинки катятся одна за другой по щекам, обильно смачивая равнодушный камень мостовой.