Например, очень немногие люди были впечатлены недавним «героизмом» «семьи Мэнсона». Если взглянуть на эту “семью” в свете обсуждаемой нами групповой динамики, мы можем лучше понять, чем же мы так шокированы - не только беспричинными убийствами, которые они совершили, но и чем-то другим, намного большим. Когда люди стремятся к героизму с позиции добровольного рабства, в этом нет повода для восхищения; это смотрится так непроизвольно, предсказуемо, жалко. Здесь же была группа молодых мужчин и женщин, которые отождествляли себя с Чарльзом Мэнсоном и существовали в мазохистском к нему подчинении. Они отдали ему всю свою преданность и смотрели на него, в некотором смысле, как на человека-бога. Фактически, он закрепил за собой понимание Фрейдистского «первоначального отца»: он был авторитарным, очень требовательным к своим последователям и большим сторонником дисциплины. Его взгляд был глубоким и сильным, и для тех, кто попал под его чары, не было сомнений, что он излучал гипнотическую ауру. Он был очень уверенным в себе человеком. У него даже была своя «правда», его мания величия в видении захвата мира. Его последователям такое видение казалось героической миссией, в которой они имели честь принять участие. Он убедил их, что только следуя его плану, они могли обрести спасение. «Семья» была очень тесной, сексуальные запреты отсутствовали, и члены имели свободный доступ друг к другу. Они даже свободно использовали секс с целью привлечения посторонних в семью. Из всего этого кажется очевидным, что Мэнсон объединил «пленительный эффект нарциссической личности» с «заразительностью личности у которой нет внутренних конфликтов». Каждый мог свободно сбросить подавление под руководством и приказом Мэнсона не только в сексе, но и в убийстве. Члены «семьи» не проявляли сожаления, вины или стыда за свои преступления.
Люди были поражены этим мнимым «отсутствием человеческих чувств». Но из динамики, которую мы изучаем, мы пришли к ещё более удивительным выводам о том, что сообщества убийц, такие как «семья» Мэнсона, на самом деле не лишены основ человечности. Что делает их такими ужасными, так это то, что они гиперболизируют склонности, которые присутствуют в каждом из нас. Почему же они должны чувствовать вину или раскаяние? Лидер берёт на себя ответственность за разрушительный акт, а те, кто несёт разрушение по его команде, уже не убийцы, но «святые герои». Они страстно желают услужить мощной ауре, которую он проецирует, и привести в исполнение ту иллюзию, которую он для них воплощает, иллюзию, которая позволяет им героически преображать мир. Под его гипнотическими чарами и со всей силой собственных побуждений к героической самореализации им нет нужды бояться; они могут убивать с хладнокровием. На самом деле они, похоже, чувствовали, что делают своим жертвам «одолжение», что, по-видимому, означает, что они своими действиями “освящали” жертву, включая её в свою «священную миссию». Как мы знаем из антропологической литературы, жертва становится святым приношением богам, природе или судьбе. Сообщество черпает жизнь из символической смерти жертвы, и поэтому жертва имеет привилегию услужить миру наиболее возвышенным образом, путём собственной самоотверженной смерти.