вера не может тем самым уничтожить страх, но сама, будучи вечно юной, снова и снова выпутывается прочь из смертного мгновения страха.48
Другими словами, пока человек остаётся амбивалентным существом, он не может избавиться от тревоги; вместо этого он может использовать тревогу как вечный источник роста в новые измерения мысли и доверия. Вера ставит новую жизненную задачу - приключение в условиях открытости многомерной реальности.
Можно понять, почему Кьеркегору осталось только лишь завершить своё великое исследование тревоги следующими словами, имеющими вес аподиктического аргумента:
Настоящий же самоучка в такой же мере и ученик Господень… И как только психология завершает своё рассмотрение страха, он должен быть передан догматике.>49
По Кьеркегору, психология и религия, философия и наука, поэзия и истина неразрывно сливаются воедино в тоске сотворённого.>50
Давайте теперь обратимся к другой выдающейся фигуре в истории психологии, у которой было то же стремление, но для которой эти вещи не слились в поле сознательного. Как же так получилось, что два величайших ученика человеческой натуры могли придерживаться таких диаметрально противоположных мнений о природе веры?
Глава шестая
Проблема личности Фрейда
Noch Einmal >23
Всей сексуальности, а не только лишь анальному эротизму
грозит стать жертвой органического вытеснения>24
в область бессознательного являющегося результатом
принятия человеком прямохождения и снижения чувства обоняния...
Всех невротиков, как и многих других,
оскорбляет тот факт, что "inter urinas et faeces nascimur"
"мы рождаемся между мочой и фекалиями" ...
Таким образом, мы должны обнаружить,
в качестве самого глубокого корня сексуального подавления,
идущего в ногу с культурой, естественную защиту новой формы жизни,
которая началась с принятия человеком прямохождения
— Зигмунд Фрейд [1]
Я пытался показать на нескольких страницах, что Кьеркегор понимал проблему человеческой личности и роста с остротой, в которой проявлялся сверхъестественный признак гениальности, возникшей задолго до появления клинической психологии. Он предвосхитил часть основ психоаналитической теории и продвинулся дальше неё к проблеме веры и, следовательно, к глубочайшему пониманию человека. Это утверждение должно быть обосновано, что является одной из задач этой книги. Неизбежно, частью этого обоснования должен быть какой-то набросок проблемы характера Фрейда, какой я её вижу. Фрейд так же довел психоаналитическую теорию до предела, но не вышел на веру; его личность должна поведать нам по крайней мере некоторые из причин.