Ждать, пока он выдохнется не было никакого смысла – энергии у того хватит на несколько суток. Сделать режущий удар по панцирю или голове – не поможет. Единственным незащищенным местом оставалось брюхо, которое он никогда не раскроет. Только во время таких нападений я надеялся, что зверь приземлиться не на лапы, и я смогу в нужный момент кинуть в него кинжалом.
Зверь не переставал нападать, заставляя отстраняться, уходить вправо или влево, откидывать голову, иногда перекатываться по земле, но не вставать. Нельзя, ведь я намного выше, он начнет кусать ноги, а просто отпрыгнуть в сторону у меня не получится. Слишком быстр, опасен и целеустремлен.
Казалось, не сложно справляться с ним, но меня это начало настораживать. Слишком долго я вожусь, не имея возможности наконец прикончить. Наступить, догнать, убежать, неожиданно напасть не выйдет. Его рваные движения, резкие перемещения дезориентируют. Только во время прыжка зверь не так быстр, слегка предсказуем и чуть-чуть уязвим.
Не приходилось раньше встречаться с акотром, не слышал никогда этого раздражающего писка, словно животное раздирают изнутри, от чего звук получается настолько противным, что хочется или быстрее заткнуть ему пасть своим же кинжалом, или вообще ускользнуть в проход за спиной.
Голова начала слегка кружиться. Хоть глаза и улавливали движение, но реакция притупилась. Он достиг своей цели, добился необходимого результата, от чего смог почти добраться до руки, которую я в последний момент одернул.
Заканчивать, надо заканчивать.
Я сделал кувырок через голову, направляясь ближе к свету, сразу же избегая очередного нападения, и только там услышал множество шаркающих звуков. Акорт, оказывается, не один. Для этого он кричал так громко - звал своих, приглашая на завтрак, чтобы всем вместе полакомиться человеческим мясом.
- Не дождешься.
Махнул головой, восстанавливая зрение. При следующем прыжке, направленным теперь на мою шею, отпрыгнул назад и подставил кортик лезвием вверх, царапая брюхо животного. Пробить не получилось, но поранить удалось.
Теперь писк акорта стал другим, более гулким, мощным, отскакивающим от каждой каменной поверхности пещеры, увеличиваясь тем самым в разы. Он кричал, призывал своих, заставляя прикрывать свои уши и пригибаться к земле. Это был звук, который может взорвать перепонки, оставить глухим на всю оставшуюся жизнь. Почувствовал теплую струйку под своей ладонью, вытекающей из уха, из-за чего еще сильнее прижал руки к голове, только чтобы заглушить, выстоять, не поддаться.
Я ошибся. Надо было выше поднять кинжал, ведь теперь, от одной раны, акорт не сможет умереть, а приблизиться к нему, не отняв руку от уха у меня не выйдет. Это было больно, давило на мозг. Гул усиливался, глаза все сильнее щурились, а голова опускалась вниз. Я уловил мельтешение вдали.