— Любовный роман, — скинув его руку с плеча, продолжила мягко улыбаться, — Обычно я читаю только возлюбленному, когда он кладёт голову мне на колени, — от моего заявления рыжик подавился и закашлял, я же продолжила, — это наша традиция. Как только он устаёт я иду ему читать.
— Он уже кладёт голову тебе на колени? — как бы безразлично уточнил зеленоглазый, но то, что он сорвал цветок и начал теребить его в руках, сдало его с потрохами.
— Да-а-а, — протянула я мечтательно, но внутри немного запаниковала. Это считается чем-то таким? — как то-олько назва-ал меня неве-естой в шестна-адцать, так у нас и начало-ось…
— Что началось, — кашлянул в кулачок парнишка, отводя взгляд.
— Не-ежности, — и так довольно улыбнулась, как котик на солнышке, — это он кажется таким каменным, глубже он очень нежный. — и вздохнула, грустненько так, продолжая выдумывать по ходу дела, — как только вошла в брачный возраст, так он сразу и забрал меня.
— Это же прекрасно, — подбодрил меня рыжик, пододвигаясь ближе, — почему же ты сделалась такой печальной, красавица? — Вайлет осмелел настолько, что протянул руку к моему лицу и заправил выбившуюся прядь.
— Меня спасти он успел, а папеньку и сестру не-ет, — и шмыгнула носом упирая взгляд в землю, — на нас напали. Собственные вассалы. Над нами с сестрой хотели надругаться и продать как простых рабов. Папеньку убили, дом подожгли, сестра не вынесла горя и наложила на себя руки. А любимый сумел меня спасти.
И глазки закрыла, будто мне очень тяжело это вспоминать. Сочувственно похлопал меня по спине. Парень рассказывал о том, что время лечит, притянув меня к своему плечу. Ц. Так и быть. Ради дела. Уткнулась лицом в плечо, всхлипывая время от времени. Закатила глаза, чувствуя его руки, что пытались огладить побольш.
В принципе, если подумать, не так уж Вайлет и плох. Вон, очень общительный, добрый наверное, дружелюбный. Ой, я, наверное, уже слишком долго сижу так. Надо отстраняться, чтобы не подумал, чего. А-то вон, по спинке гладит.
— Спасибо, — тихо прошептала я, но мой голос сразу же заглушил другой. Властный, грубый, тот, который вызывал мурашек по коже.
— Что здесь происходит?!