Прислушался к звукам из соседней комнаты. Показалось, что скрипнула кровать.
Показалось. Наверно, в сотый раз.
Блять! Кулак врезался в матрас. Еще раз. И снова.
Как же он ее ненавидит. Фоукс напомнила, почему он всегда называл ее идиоткой. Это, сука, правда.
Сегодня он должен был патрулировать школу. И даже собирался этим заняться. Зашел в башню сменить футболку на тонкий свитер.
Вода шумела в душе, пока он поднимался в спальню, переодевался.
Ничего особенного, Фоукс гребаный ихтиандр.
Он уже пошел на выход, спустился вниз, а вода продолжала бежать. Остановился, вспомнив о ее состоянии.
О, воспоминания въелись самой ядовитой отравой в мозг. Ее всхлипы, слезы, подкашивающиеся ноги.
Скрипнув зубами на свою неизвестно откуда взявшуюся жалость, вернулся и постучался в ванну, просто чтобы услышать колкую фразу. Знать, что она в порядке.
Зачем? Сегодня исчерпался годовой лимит добродетели. Фоукс не маленькая девочка, разберется сама. Но все же повторил стук более настойчиво.
Она злилась, когда он ее торопил. Он ждал подобной реакции.
Напор воды не уменьшился. Похоже, она не собиралась выходить, и молчанием доводила до стадии раздражения за миллисекунду.
Крошечный укол куда-то под ребра подтолкнул повернуть ручку и войти. Ему надо знать, что Фоукс в норме. Это стало болезненной необходимостью.
Волноваться за отброса — достижение, блять.
"Ненавижу сучку."
Чутье не подвело. Одного взгляда на посиневшую от холода девчонку хватило, чтобы дыхание выбило из легких. Плевать даже, что она голая, обнимает колени руками, будто закрывается от самой себя.
Ее слова в полубреду про Мими вызвали улыбку.
Пиздец.
У него ни разу не возникало желания улыбнуться Фоукс. Потому что это Фоукс, блять. Она не входит в круг достойных.
Он укутывал ее. Шам Дейвил! Смешно до тошноты. Он, тот, кто даже после секса не проявлял заботы. Ни мнимой, ни настоящей. Никакой.
Оставил двери открытыми, чтобы слышать.
Для чего? Бежать помогать, как нянька?
Несколько раз подходил к двери с намерением захлопнуть ее. Отделить ее комнату от своей. Восстановить необходимый барьер. И падал на кровать, колотя матрас, вновь прислушиваясь к тишине в спальне за ванной.
Этому должно быть рациональное объяснение. Ответственность за то, что не посадил кабана на поводок, и тот, пока хозяин занимался своими делами, натворил херни. Он не хотел быть причастным к суициду Фоукс. Пусть убьется в другое время и в другом месте.
Пальцы сдавили переносицу, устало потерли глаза.
Не сможет уснуть.
Слишком хорошо знакомое состояние — когда внутренности подвесили на крюки.