Горло саднило. Голос непроизвольно срывался на повышенный тон, и в довершение скатился до хрипа.
Грудная клетка скоро не выдержит и треснет от такого бешенного стука сердца о ребра, и дыхания. Слишком частого. Настолько, что, кажется, в легких и вовсе нет кислорода.
Он оттолкнулся от двери. Феликса отступала, пока икрами не уперлась в кровать, а он все ближе.
Пальцы стиснули ее подбородок.
Он слишком близко. В нос забился его запах. Который ловила в гостиной, вдыхая бесконечно долго. Который преследовал галлюцинацией. Его чертов запах, ставший наваждением.
Глаза прикрылись от нездорового наслаждения.
Еще немного…
Вдохнуть.
И не выдыхать.
Будто под дурманом, она потянулась вперед, отводя его на миг расслабившиеся пальцы в сторону.
Нужно.
Необходимо.
Просто вдохнуть.
Нос уткнулся в сгиб шеи. Шумный вдох на грани неприличного.
Она не прикасалась к нему, но все равно ощутила, как он вздрогнул.
— Какого черта ты творишь? — от хриплого голоса над ухом стянуло живот.
Теплое дыхание коснулось виска, всколыхнув прядь волос.
"Не знаю. Я не понимаю."
Это ненормально. Ужасно. Ужасно приятно.
Она снова втянула его запах, заполняя им себя. Повела носом вверх, едва касаясь кожи. До линии подбородка, и вниз. Как зависимая. Сумасшедшая.
Пальцы стиснули плечи, отстраняя ее. Она, опьяненная, смотрела на него как из-под пелены тумана.
Она тащится от его запаха как от лучшего наркотика. Не притворяется, не просто "нравится", а наслаждается.
"Блять, Фоукс, что ты со мной делаешь? Я тебя ни разу даже не целовал. Ни разу, сука. А член сейчас взорвется".
Провел пальцем по помаде на губе, так, как представлял. На подушечке остался бордовый отпечаток. Лизнул его, глядя в янтарные глаза.
Она пристально следила за его движениями. Вздох сорвался, проникая куда-то глубоко внутрь Дейвила, чтобы не смог найти пути назад.
"Отдает вишней".
Обхватил ладонями лицо и припал к губам. Она всхлипнула, даже попыталась оттолкнуть, непонятно зачем.
Он почти не размыкал губ, почти нежно. Так, как никогда не делал.
Пробовал на вкус, посасывал, покусывал и впитывал. Впитывал. Выжигал в памяти. Запоминал их. Мягкие, податливые.
Тонкие пальцы скользнули по шее наверх, зарываясь в его волосы. Так, будто это самое большое желание в жизни. Он тоже зарылся в шелковистую карамель, притягивая ближе.
Горячая кожа ее спины выжгла клеймо на ладони. Фоукс дрожала от каждого движения по коже. Словно она вся — оголенный нерв.
Раздвинул губы, не встретив сопротивления. Проникая во влажный рот, углубляя поцелуй. Полувсхлип-полустон прошел вибрацией по языку через все тело.