— Хорошо, — отложил малыш недоеденный кусок пирога. — Только обещайте, что никому не скажете.
Я скрестила пальцы в знак клятвы, как когда-то делала в детстве, когда обещала что-то своим наставницам.
— Обещаю.
Мальчик посмотрел вниз, на стол, а потом поднял взгляд и посмотрел на меня так по-взрослому серьёзно и хмуро, что у меня опять сердце зашлось.
— Я больше никогда не вернусь домой, госпожа Эмили, — заявил он.
Я раскрыла губы, задерживая дыхание.
— Где же тогда ты будешь жить?
Малыш пожал плечами.
— Найду, где-нибудь, — ответил он и вновь взялся за торт.
А я нахмурилась. Нет, нельзя всё так оставлять, нужно что-то предпринять.
— Индейка под сливочным соусом! — раздался заказ со стороны стойки, когда я раскрыла губы, чтобы предложить ему пожить у меня. Я твёрдо решила, что не могу отпустить его.
— Кушай малыш, я сейчас выполню заказ, и мы с тобой кое о чём поговорим, хорошо?
— Угу, — кивнул Шени.
Я поднялась и отправилась к разделочному столу. Раздав указания, принялась за тушку индейки, доверить которую не могла никому.
— И нужен тебе этот сорванец, возишься с ним. Всех не приветишь, — пробурчала Тавида, пышнотелая, с ловкими сильными руками женщина, главная моя помощница.
Конечно, на улице Овингтона много бродяг — Тавида права, но Шени нуждается именно в моей помощи, он ни к кому не приходит, только ко мне, значит, я могу ему помочь! И обязательно этим займусь, пока малыша не забил до смерти его алкаш-папаша.
Когда я отдала заказ, вытащив из духовки приготовленное блюдо, и вернулась к столу, тут же застыла — на скамье уже никого не было, только пустая тарелка и использованная салфетка. Шени ушёл.
Развязав ленту на волосах, я взяла полотенце из слегка покосившегося шкафа и пошла в ванную.
День выдался тяжёлый — обычно так бывает к концу недели, народ уединяется по всяким заведениям, чтобы расслабиться. Моя ванная комнатушка небольшая — помещалось крохотное корыто, печь и умывальник в углу. Эту комнату мне специально выдали, после того как хозяин трактира начал меня ценить, увидев результаты — со всего квартала люди тянутся именно сюда, в «Золотую утку», за теми лакомствами, которые я вытаскиваю из духовки.
Так уж вышло, что лучше всего мне удаётся готовить, хотя способностей у меня было множество, но в том положении, в котором выросла, выйдя из пансиона для сирот, особо выбирать не пришлось, а получить работу повара было легко. Благо разных трактиров в городе бесчисленное множество.
Наполнив горячей водой, нагретой на печи — водопровода в этом строении никогда не было, зато был слив, — высокое корыто, влезла в него, упершись коленями в стенку, намочила мочалку и принялась натираться душистым сваренным — тоже мной — мылом.