— Нет.
— А вон те? — указала пальчиком Милли.
— А те надо посмотреть поближе, — оживился Варьян. — Дальше будем идти пешком. Сийрина Милли, отпускай коляску.
Варьян первый спрыгнул с козел и поспешил к загону с норнисами. Загон был гораздо меньше предыдущих. Я подождала, пока Милли рассчитается с возницей, и мы направились за Варьяном. Паренёк спешил к загону, словно боялся упустить самого лучшего норниса. Эти норнисы были прекрасны. Они не были похожи на того, лилового, коего я увидела в первый день пребывания в этом мире. Хотя и видела его издали. Они не были похожи и на привезшего нас сюда.
Изящные, стройные, тонконогие. Их можно было сравнить с породистыми рысаками. Светло-фиолетового окраса, с белой шеей. Белые короткие, на вид жёсткие пёрышки перетекали на грудь, растекаясь вширь и образуя треугольник вершиной вниз, и уходили тонкой лентой на живот. У самцов белый «плюмаж», у самочек белая шапочка. Они переговариваются звуками, нето рычащими, нето воркующими. Если записать воркование голубей, обработать, усиливая звук и воспроизвести запись через мощные колонки, то получится нечто похожее. Но это не всё. Ещё они орут, словно пытающиеся перерычать друг друга леопарды. От этого их утробного «мгр-р-р-ря-я-у» волосы дыбом встают. И это что? Лучшие?
Я наблюдала, с каким восторгом Варьян смотрел на этот зверинец из птицеящеров или ящероптиц. Мощный клюв с наростом на конце, раскрываясь, обнаруживал частокол острых зубов. Форма клюва напоминала гусиный. Да такой зверь заорёт ночью, будешь пятый угол искать.
— Сийра Лео, — окликнул меня Варьян, — подойди сюда, — призывно взмахнул рукой.
Мы вчетвером двинулись на призыв специалиста по норнисам. Нас ожидал сюрприз. Рядом с Варьяном стоял Стефан ду Вудворд, непосредственный командир наших телохранителей собственной персоной в служебной форме. Подошли, обменялись приветствиями, парни поручкались.
— Лео, как тебе эти красавцы? — поинтересовался, поведя подбородком в сторону гужевой скотины.
— Жуть, — ответила я. — Разозлится — голову откусит без усилий.
— Они травоядные, голов не откусывают. Согласись, красивые же.
— Орут уж жутко. Они же ночью спать, наверное, не дают, — не выказала я своего согласия с оценкой красоты норнисов.
— Они ночью спят. А орут потому, что волнуются и между собой отношения выясняют.
— Стеф, у вас лошадей нет, что ли? Только ездовые птицы? На австралийских страусов эму очень похожи.
— За свою жизнь здесь я не видел ни одной лошади. Норнисы не совсем птицы. Я эму только на картинке видел, когда в школе географию проходили. У них, помнится, хоть недоразвитые крылья есть, а у этих даже намёка нет.