— Хорошо, давайте ваши бумаги, я подпишу акт приема испытаний, — дьявол, с красными от недосыпа глазами, с раздражением выдернул листы из рук человека.
— Оплата должна быть перечислена в течение пяти рабочих дней, — медовым тоном напомнил Михаил Николаевич.
— Помню, — у адского создания задергалось веко, — У-у-у, кровопийцы!
— Вы позволите?
Михаил Николаевич поднял взгляд от тарелки с отбивной и обнаружил около своего столика мужчину в белом костюме. Свет, падавший сзади, окружал голову неожиданного гостя мягким сиянием.
Директор вздохнул, отодвинул тарелку с недоеденной отбивной и достал портфель.
— И вы?
Ангел с виноватой улыбкой развел руками.
— Мы тоже идем в ногу с прогрессом.
— Только сразу предупреждаю, кроме обычной оплаты, нам необходимы преференции в посмертии. Для всех, включая буддистов!
Ангел пробурчал под нос что-то похожее на “да, он предупреждал” и уселся напротив.
— Триста двадцать один, триста двадцать два, триста двадцать три…
— А можно быстрее? У меня между прочим тоже дела еще есть, кроме того что…
— Мужчина, — почтальонша подняла взгляд на посетителя и неспешно поправила большие очки в толстой оправе, — вы меня отвлекаете. Хотите быстрее — помолчите, пока я ваши же деньги пересчитываю.
— Ну, пожалуйста, я прошу вас!
— Делаю все, что могу, — женщина за стойкой нахмурилась, — ну, вот, я опять сбилась, придется пересчитывать все заново.
— Нет, только не это! Я уже два часа тут торчу. Давайте я отдам одной купюрой и не надо сдачи.
— Не положено. Десять, двадцать, тридцать…
Украдкой наблюдая за беснующимся посетителем, почтальонша прятала довольную улыбку. А мужчина уже покрылся испариной и не кричал, а только сдавленно сипел, ежеминутно дергая себя за воротник рубашки.
До конца рабочего дня из длинной очереди получили своё только двое: сердитая сморщенная старуха, как видно опытная, начавшая кричать, даже не дойдя до окошка, и стеснительный паренек, стоически дождавшийся свою посылку.
— Рабочий день окончен! — Почтальонша гаркнула во всю силу и, выгнав остаток посетителей, закрыла входную дверь изнутри.
Долго что-то выписывала на бумажку, перекладывала посылки, не торопясь уходить домой. Наконец дождавшись полночи, прошла по длинному коридору и спустилась по ржавой лестнице в подвал. Подсвечивая себе фонариком, зашла в самый дальний угол. Там, на небольшом пятачке, огороженном ящиками, зажгла семь свечей по кругу. На голом бетонном полу, мелом обновила линии пентаграммы. Разделась догола и принялась, пританцовывая, кружить вокруг рисунка, хрипло выкрикивая заклинание.