И, не достигнув земли пару саженей, вдруг сделала переворот и взмыла вверх.
Толпа ахнула.
— Ять!… Ять!… А шоб вам!
Кричал первый в мире воздухоплаватель, бешено взмахивая крыльями.
Потеряв шапку и один валенок, пилот сделал боевой разворот, взмыл свечой и с размаху рухнул на чей-то курятник, пробив крышу.
Толпа бесновалась. Крик стоял до небес, ставшими теперь близкими всем людям. Измазанного птичьим пометом героя извлекли из курятника и стали качать.
Князь повернулся к волхву и грозно свел брови.
— Твои проделки, Филимон. Не может человек, аки птица, летать. Не положено ему Господом и законами физики. Зачем стервец наволховал?
Волхв пожевал губами, потеребил пальцами оберег на груди, шумно вздохнул.
— Так последний толковый кузнец же, государь. Ну разбился бы, как предыдущие. А нового где взять?
— А теперича, что делать? А если они теперь массово прыгать станут?
— Не станут. Объявим, что без княжеского благословения летать нельзя. А Гришке летать запретим, пока нормальную теорию аэродинамики не сочинит. А то ишь выискался, практик. Пусть теорию подтягивает, а там и нормальные крылья придумает.
А бедный Агафон во всё горло костерил изобретателя, из-за которого пришлось вымарывать из летописи целую страницу, написанную заранее.
Перед тем как зайти обратно в терем, князь обернулся к волхву.
— Что там пушкари-то? Пороха уже пятьсот пудов извели, а результат где?
Кудесник, не ожидавший вопроса, закашлялся.
— Так государь, третьего дня же…
— Я тебе ща как дам третьего дня! С волхованием или нет, но чтобы ядром о небесную твердь шандарахнули. Понял? Позоришь меня перед соседями. Уже который год спор с багдадским халифом разрешить не можем: дзинкнет оно или бздыщнет? И не дай бог, вам ядро на орбиту вывести вместо этого. Сгною в Сибири!
— Дорогие друзья! — Элегантный джентльмен во фраке взмахнул рукой, привлекая к себе внимание. — Этот знаменательный день навечно останется в наших сердцах. Ведь мы собрались здесь, на Астрамнских верфях, не просто так, а в связи с грандиозным событием: сходом со стапелей самого современного корабля нашей эпохи. Я бы сказал, не просто корабля, а жемчужины нашего флота — великолепного и потрясающего “Астромо”.
Толпа вокруг ответила джентльмену аплодисментами.
— Я рад, что имею честь представить вам это во всех смыслах совершенное судно. Сегодня “Астромо” покидает верфь и отправляется в поистине впечатляющее путешествие. Можно сказать, на другой конец света, куда не ступала нога человека. И по старой доброй флотской традиции, полагается разбить о борт корабля бутылку шампанского. Эту честь, тоже по традиции наших верфей, мы предоставляем самой юной из присутствующих здесь дам — леди Эстер.