Мама рассказывала мне, что пережила однажды такую ночь. Раз в месяц Шеймус приглашал наиболее интересных ему в данный момент, придворных, дочерей, жен в отдельный уютный зал, где на полу лежали ковры, вдоль стен стояли кушетки, а так же имелись столы, только вот они не предназначались для трапез. У матери был защитный амулет, а у меня, его нет. Как мне вынести все это?
Когда за мной пришли, Люций уже ушел, и я успела переодеться в присланный мне для особого вечера наряд. Как ни странно, но мне нужно было одеть, просторный балахон, закрывавший мое тело до самых кончиков пальцев ног. Балахон имел только два разреза по бокам, но поскольку был таким широким, они не расходились даже при ходьбе. Охрана проводили меня до нужного зала и, я открыв дверь, вошла. Я немного опоздала, так как кое – что уже началось. Из приглашенных, здесь был и наместник Виланд. Он сразу подошел ко мне и завел беседу о чем-то, что я абсолютно не слышала, так как мое внимание устремлено в другую от него сторону. Зельма была здесь с Люцием. Вцепившись, напряженными руками в подлокотники, она напряженно дрожала от удовольствия в то время, как он, сидя рядом с ее креслом на полу, засунув руку ей между ног, дарил ей наслаждение. Его лицо было осунувшимся и злым. Когда я вошла, наши взгляды на миг встретились, и я увидела, как он заметно побледнел. Зельма задергалась в экстазе, а я, поджав губы, отвернулась. Но император успел заметить мою ревность.
– Лили! – Позвал он, и его губы растянулись в улыбке предвкушения новых удовольствий. Я подошла и склонилась. – Отец?
– Тебе нравиться раб Зельмы? – Спрашивает он. – Все мои дочери, завидуют своей сестре и ты тоже?
Отпираться нет смысла.
– Конечно, мой повелитель. У Зельмы талант дразнить всех своей игрушкой!
– Хочешь, я разрешу тебе поиграть с ним? – Спрашивает он и следит за лицом Зельмы, не моим! Я счастливо улыбаюсь. – Благодарю вас, отец. Вы балуете меня, больше всех остальных дочерей! Я с радостью позлю Зельму. – И я направляюсь в сторону Люция.
Зельма побледнела, шевельнув пальцами, сняла с раба ошейник. Облегчение не отразилось на моем лице. Сегодня Шеймус воспитывает не меня! Она встала, а я сажусь на ее место и смотрю на Люция. Ощущаю, как тяжело скрыть ему свои чувства того, что этой ночью я буду с ним. Его глаза горят, а на лице играет заметный румянец. Он одновременно и радуется, и чувствует свое унижение.
– Как вы хотите, госпожа? – с дрожью в голосе спрашивает он.
Я смотрю ему прямо в глаза.
– Как обычно. – Небрежно даю всем понять, что не первый раз пользуюсь его услугами. Зельма заскрежетала зубами. Люций опустил взгляд и подсел ближе ко мне, став на колени между моих ног. Мое сердце замерло, а Зельма протестующее зашипела. Лаская мои ноги его руки положили их себе на плечи, скользнули мне под балахон и, ухватив за ягодицы, притянули ближе, устраивая в более удобное для него положение. Потом он нырнул головой под балахон.