— Я это говорила в начале пары! — нахмурилась женщина.
Конечно, замечание преподавателя не оставили без смеха. Видимо, скоро будут слагать легенды о моей тупости. Крайне лениво иногда слушать монотонный тон Морковки, еще и дождь собрался капать на улице. Спать хотелось, а не учиться.
— Могу я выйти? — поинтересовалась, заглушая насмешки-уколы в свой адрес.
— Зачем? — удивилась женщина.
Вместо ответа схватила куртку со спинки стула.
— Голова заболела, — улыбнулась натянуто. — Воздухом подышу.
***
Подошла к фонарному столбу. Люда не сразу заметила чужое приближение, пристально всматривалась в строчки в книге, поправляла иногда непослушные рыжие кудри, которые развевались от холодного ветра. У одногруппницы светлые брови, не подходили под цвет волос.
Заметив меня, Люда сняла очки и положила аккуратно на колени:
— Зря подошла, тебя запомнят!
Куртку, раннее висевшую на руке, я продемонстрировала девушке, как флаг, и произнесла:
— На! А то придатки отморозишь!
Расстелила верхнюю одежду поудобнее на газон перед фонарным столбом. Сама осталась в одной водолазке, ветер тут же пробрал до груди, отчего тело оцепенело.
Люда пожала плечами и уселась поудобнее на одежду, подпирая столб затылком. Я аккуратно приземлилась рядом.
— Тетя говорит, надо жить так, чтобы не о чем было сожалеть! — ответила я, рассматривая массивные, грозные тучи на небе, обещавшие вскоре пролиться на землю людей. — Тебя ведь тоже Розы? Что они сделают, чего не успели? — усмехнулась кучерявому, гневному небу, оно тоже гневалось на мой поступок. — Ударят? Не страшно. Меня уже заметили: мою полы, доску, ношу постоянно журнал, и чужие сумки таскаю. Роза руководит процессом издевательств, а люди охотно поддерживают, как стервятники. Что еще могут сделать?
— Недооценивай женскую зависть...А вот так? — спросила Люда и указательным пальцем постучала по линии вдоль челюсти от уха до подбородка.
Получше приглядевшись к коже старосты, заметила тонкую полоску шрама сантиметров десять длиной. Девушка опустила волосы на лицо, скрывая дефект, и спросила:
— Почему думаешь Франкенштейн? Лицо пытались заменить. Розы очень изощрены в своей мести. Знаешь, чем удобно быть в их числе? — подняла Люда бровь в вопросе и продолжила, стуча ногтем по книге:
— Тебя не тронут другие. Роза — это как знак защиты между членами общества, но в обмен ты обязуешься не претендовать на одного мужчину. Мужчины общие, как и Розы. А я имела наглость спать с одним мужчиной, надеялась запечатает, а он попользовался и выкинул. Мажор недоделанный! — засмеялась Люда, но показалось как-то раздраженно, потому что ногтем еще сильнее создавала стук по книге. — Надо было презерватив стягивать в нужный момент!