— На новый год...ровно...в двенадцать...устроим небольшой сюрприз Карателям... — услышал сквозь шум воды по стеклу. Неверяще, что эти слова прозвучали от лучшего друга, но продолжил изображать глухого, наблюдающего за сплошной стеной ливня.
— Доколе будем жрать из-под ног Карателей! Как чертовы свиньи, жрем эмоции украдкой, пока отвернулись «славные» блюстители закона! — с громким стуком стопка опустилась на деревянный стол.
Градус алкоголя набирал обороты, а меня это не касалось. Рома позволил узнать подробности, не скрывал фактов от меня, но я бы предпочел не слышать всего этого. Единственное о чем я мечтал — выжить...жить...а не бороться за справедливость рода.
Минут сорок слушал бранную речь в сторону «черных» людей, пальцем украдкой постукивал по циферблату своих часов, с намеком Роману, что вскоре закончится принадлежащее мне время.
Когда дверь из кафе закрылась за последним из Клейменных, я вздохнул облегченно и развалился на одной стороне дивана более расслабленно, а то было трое и мы жались друг к другу.
Я не любил слушать про столкновения с Карателями.
— Быстро вы ужрались! — заметил. — Я говорил на свидание надо. Время в обрез! — постучал опять по часам указательным пальцем.
— Малышку Диану сегодня шпилить будем!? — засмеялся приколист-Ромка. Когда напивался, всегда шутил ниже пояса и останавливать было бесполезно — это называлась последняя стадия алкогольного опьянения Ромки.
Друг показательно внутри рта языком ткнул в щеку, отчего вырос бугор. Это в простонародье называлось «за щеку взять» или «взять в рот».
Я тяжело вздохнул, как будто имел дело с умственно отсталым:
— Полегче! — буркнул. — Тупые шуточки оставь для себя! Диану не трогай.
— Ты на нее часто ночью передергиваешь? — насмешливо клоун продолжал издеваться надо мной, рукой подпер щеку и пьяно улыбался.
— А не! — махнул рукой, словно воспользовался энергией, а по сути провел кончиками пальцев по воздуху. — Зачем? Если у тебя есть еще Дина. Даже имена похожи, по внешности правда отличаются.
Предел терпению был достигнут. Я очень терпелив до поры до времени, пока не перегнуть палку. Я разорвал цепь-оковы со своего терпения, вскочил с дивана и подтянул за ворот рубахи посмеивающуюся рожу пьяного друга. Пусть дикий зверь-берсерк выйдет наружу. Покажет свою страшную суть.
Пытался поймать взгляд Романа, но тот ускользал и рассматривал все, что угодно только не меня.
— Ну ты тварь, Ромка! — озвучил почти шепотом. А, когда все же встретились глазами друг, к удивлению, почти трезво сконцентрировался на одной точке: