- Вот ваши деньги и билеты, - сообщил он. - За номер в гостинице уже уплачено.
Грофилд запихнул конверт во внутренний карман.
- Наверное, мне следует поблагодарить вас, ребята, сказал он. - За то, что вытащили меня из дерьма.
- Время покажет, - ответил Кен.
Глава 4
Два часа спустя самолет с Грофилдом на борту описывал неправильный круг между плотной грядой серых туч и неряшливо расползшимся по земле городом Нью Йорком. Было восемь вечера, и Грофилд смотрел сквозь снежную дымку то вниз, на однообразные пересекающиеся линии огней, то вверх, на тусклые красные отражения этих огней на брюхе облачной гряды. Ни один из этих видов не радовал глаз.
Впрочем, сейчас Грофилда не радовали никакие виды, в особенности виды на будущее. Он мечтал о том, чтобы самолет вовсе не оторвался от земли. Эта задержка дала бы ему немного времени, и он, возможно, сумел бы как - то выкрутиться. Но тут, к несчастью, распогодилось, самолет поднялся в воздух, и вот он, Нью - Йорк, нате вам. Самолет на Квебек тоже взлетит, Грофилд испытывал удручающую уверенность в этом. Самолет на Квебек взлетит, даже если ему придется пилить до самого Северного полюса.
Кто же меня пасет? - думал Грофилд. Самолет шел полупустым, но все равно на борту было не меньше десяти человек, весьма похожих на сослуживцев Чарли и Кена. Вся подлость заключалась в том, что тайным агентам полагалось быть похожим на обыкновенных людей, а значит, тех, на кого он грешил, можно исключить из числа подозреваемых. Стоило подумать, что человек - тайный агент, и сразу становилось ясно, что по определению он никак не может быть тайным агентом.
Грофилд совсем расстроился, поняв, что вынужден играть по их сценарию. Даже если он и сбежит от них, скажем, в Нью - Йорке, эти люди не из забывчивых. Они не простят. Они будут искать его и, если отыщут, то найдут и способ повесить на него это проклятое ограбление броневика. Значит, надо менять имя и вступать в актерскую гильдию как совсем другой человек; возможно, даже отпустить усы и шевелюру. А это означает отказ от не очень доходной, но неплохой актерской карьеры, на которую потрачены годы. Волей - неволей придется избегать встреч с театрами, актерами и режиссерами, которые знали его как Алена Грофилда.
Все это чревато болью, грустью и опасностью. Начать новую жизнь у всех на виду и при этом остаться незамеченным трудно, но у этой перспективы есть одно решающее преимущество по сравнению с теми играми, в которые играют Кен и Чарли: он останется живым. А если отправиться в Квебек и начать расхаживать на цыпочках в толпе полковников и генералов, прячущихся под чужими личинами, если выйти на сцену международного заговора и играть роль, которой вовсе не знаешь, - вот тогда, похоже, конец один, и ничего лучшего ждать не приходится. Это будет его собственный конец. Лучше уж быть бесприютным, чем найти приют в гробу. Загвоздка в том, как сбежать. Трудно уйти от погони, если не знаешь, кто за тобой гонится. И все - таки попытка - не пытка.