— Это с тобой-то она свет повидает? Ха! Ставлю золотой, что ты не выпустишь её из каюты.
— Поддерживаю ставку, — выкрикнул кто-то с другого конца стола.
— Прекратили балаган! — рявкнул Крэйг и хлопнул ладонью по столу, и над залой разлилась тишина, нарушаемая лишь треском грозовых люменов.
— Думаю, маире эти варианты не подходят, так? — выразительно посмотрел на ведьму Серый и, дождавшись робкого кивка, продолжил: — Как и предложение почтенного Озириса. Пойдёшь к нему — сгинешь в бойцовских ямах. Я же предлагаю тебе ночь, полную удовольствий, а после — свободу.
— «Одна ночь и я буду свободна», — Сибель закусила губу и принялась себя убеждать. — «Всего лишь ночь. Ничего страшного. Значит, так должно случиться. Мужчина странный, но красивый, приятный, я бы даже сказала — интеллигентный. Ну и что, что обнюхал… Пиратская каюта, рабство или какие-то ямы… Из всех остальных вариантов ночь с Серым — наилучший. Верно? Ох, бабушка Лорен, хорошо, что этого не видишь».
— Выбирай. — Крэйг нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице. — Сейчас.
Ведьма сделала несмелый шаг к Серому. Его янтарно-жёлтые глаза победно вспыхнули, а губы изогнулись в довольной ухмылке.
— «Почему тогда Кайла с такой мольбой смотрит на старого Озириса. Почему? В чём подвох?»
Сибель сделала ещё полшага и одновременно бросила быстрый взгляд на владельца ям. Единственный глаз Озириса был страшным и отталкивающим своей льдистой прозрачностью. Но тонкая струйка прохладного воздуха обдала лицо лёгким утренним морозом, дав тот самый глоток свежести, которого так не хватало рядом с выжигающим зноем.
А янтарноглазый изящно подставил локоть, предлагая маире вложить свою руку. Благородный жест.
— «Вот только я не маира».
[Дохлый Кит. Владения пиратов / Фабиана Сотье]
— Пожалуйста, прошу вас. Отпустите. Мой отец богат. Он заплатит, — сквозь громкие всхлипы, не переставая, молила девушка, которую вели под руки двое колоритных мужчин.
Один был высоким, жилистым альвисом, а второй, напротив, — мелковатым, безусым юнцом. По крайней мере, так казалось толпе, что наводняла рыночную площадь. На самом же деле от альвиса присутствовала лишь телесная оболочка, занимаемая душой благородной маиры Фабианы Сотье. А вот её настоящее тело шло рядом, переодетое в юношу и наделённое душой иномирянина Ярослава Власова.
Как только работорговец и дракон остались позади, парни оттащили рыдающую, упирающуюся пленницу под сень ближайшего раскидистого дуба. Слова девушки превратились в нечленораздельное мычание. Измученная, уставшая, она из последних сил извивалась, лягалась, царапалась…