— Поторопись, пожалуйста, — сказала тихо, — он не сможет долго пудрить им мозги.
— Понял, — вздохнул в ответ и отключился.
А я… я принялась мерить шагами квартиру. В восемь вечера включила местные новости, посмеялась над ужасно серьезным Каревым в бронежилете над ящиками с автоматами, которые ненавязчиво разместили в однокомнатной квартире, что снимал Вахрушев.
Пол ночи литрами пила отвратный кофе и разглядывала паутину, которую поклялась никогда не снимать, чтобы в один момент не сойти с ума, не в силах сосредоточить взгляд на чем-то ещё. Оставшиеся пол ночи пыталась уснуть, но лишь таращилась в потолок попеременно с телефоном, который молчал. А когда в коридоре послышался шорох, я испугалась, а не обрадовалась.
— Это я, — сказал Толя негромко, но в тишине я прекрасно его услышала. Подорвалась и понеслась в коридор, на ходу запрыгнув на него и обхватив руками и ногами. Он тихо засмеялся, придерживая меня под пятую точку, а потом проворчал: — Дай раздеться.
— Ты услышал, что я не сплю? — спросила, слезая с него, а он пожал плечами:
— Я услышал тишину. Всегда предупреждаю, просто ты не всегда слышишь.
— Все в порядке?
— Да, мент твой все красиво сделал, пел, как соловей. Не придраться.
— Не мой, — буркнула в ответ.
Он проигнорировал, на ходу стянул футболку и отправился в душ. А я пошла за ним.
Ближе к вечеру он снова ушёл, я провалялась в кровати ещё с час, крутя в руке телефон, сдалась и набрала Карева.
— Меня повысили, — хмыкнул он в трубку вперёд меня.
— Обмываешь? — спросила с улыбкой, а он вздохнул:
— Торчу в участке и таращусь на дела об убитых девушках.
— Фу, — поморщилась в ответ, — трудоголик.
— Небезразличный, — поправил мягко. — По рассуждаем? Тебе, похоже, скучно.
— Так очевидно? — промямлила в ответ.
— А есть ещё повод мне позвонить? — я замешкалась, а он засмеялся: — Не бери в голову. Так что?
— Давай, — пожала плечами, а он возмутился:
— Не по телефону же.
— Так и знала, что будет подвох, — сказала серьезно, а он слабо хрюкнул, а потом спросил серьезно:
— Вероника Андреевна?
— Слушаю, — отозвалась сухо, подыграв.
— Вас не затруднит подъехать в участок для беседы?
— Затруднит, — бросила коротко и повесила трубку с лукавой улыбкой.
Застыла перед зеркалом, глядя на свои порозовевшие щеки, отмахнулась от собственных мыслей, собралась за три минуты и через двадцать уже входила в пустой участок.
Звук каблуков гулко отзывался в стенах, дежурного на месте не наблюдалось, я прошмыгнула мимо, не слишком-то настроенная объясняться, поднялась на второй этаж и прошла в кабинет без стука. Карев поднял голову от бумаг на столе и опустил обратно, протянув разочаровано: