— Опять ты к этому клонишь? — Приподнявшись с груди мужа, Шанна быстро села, развернулась к нему и, перебросив ногу через него, забралась поверх его тела. Из такой позы было прекрасно видно ее обнаженную грудь, ее длинную тонкую шею, привлекательное лицо и манящие фиалковые глаза. — Послушай, когда же ты перестанешь на меня обижаться? — Шанна неспешно склонилась к лицу Кеннета, легла на него своей грудью и, уперевшись рукой о подушку рядом с его головой, с нежной улыбкой посмотрела в его янтарные глаза. — Я же тебя так люблю…
Ухватившись левой рукой за подбородок Кеннета и, немного надавив на него, чтобы тот приоткрыл губы, Шанна наклонилась еще сильнее и поцеловала его. Ее язык довольно легко проник в рот Кеннета, погружаясь в него глубоко и довольно настойчиво вынуждая его ответить на поцелуй.
Убрав левую руку от подбородка мужа, Шанна опустила ее, чтобы осторожно стянуть с них обоих одеяло, однако тут же Кеннет схватился за ее плечи, отстранил ее от себя и серьёзно ответил:
— А я тебя ненавижу.
Шанна замолчала. Лукавая улыбка пропала с ее лица, взгляд начал становиться все строже с каждой секундой.
— С чего это такая честность? — серьезным тоном спросила она, выпрямляясь в спине и вновь принимая сидячее положение. — Решил взять пример со своего сына?
Кеннет молчал. Он не отводил взгляда от глаз Шанны и продолжал казаться все более безучастным. Наблюдая за этой его реакцией на вопрос, Шанна вновь невольно улыбнулась и ответила:
— Ну, да ладно. Мне нравится непокорность.
— Ты, — внезапно заговорил Кеннет, — избавилась от наших братьев и сестер, отобрала звание главы, заставила меня заключить с тобой контракт, убила нашу дочь и довела до смерти нашего сына.
Также внезапно, как Кеннет заговорил об этом, Шанна вцепилась руками в его лицо. Ее взгляд наконец-то показался взволнованным и настороженным, будто бы Кеннет своими словами сумел задеть ее чувства, что само по себе было удивительным. Обычно Шанна выражала лишь два типа эмоций: хитрость и самоуверенность или строгость и гнев. Тревога была ей не присуща, хотя она и была живым человеком.
Резко наклонившись к лицу Кеннета, Шанна начала гневно проговаривать слово за словом:
— Ты сам знаешь, что я не могла ничего с этим сделать. Кэтти была менее способной, чем Джул, а Лексиан сам наложил на себя руки, хотя я никогда и не била его.
Кеннет перевел взгляд с глаз Шанны куда-то вверх, к потолку. Он чувствовал себя настолько подавленным и разбитым в этот момент, что выражать какие-либо эмоции было слишком тяжело для него.
— Кэтрин, — заговорил отстраненно Кеннет, — была добрым ребенком. А Лексиан всегда пытался поступать правильно.