— Даже в этом случае, — говорил Лэндон, когда Ал последовал за указательным пальцем Дженкса вниз по узкой, изрытой выбоинами улице, над которой нависали низкорослые деревья, — я должен был заручиться поддержкой ведьм. Без них никогда бы не удалось восстановить силу в несуществующих лей-линиях Аризоны.
— Ты маленький врунишка! — крикнула я, но они шли на перерыв, а я держалась за ручку дверцы, когда мы мчались по узкой улочке, которая заканчивалась грунтовой дорогой, идущей почти прямо вверх. — Эй, подожди минутку, Ал, — сказала я, волнуясь. — У моей машины недостаточно высокая подвеска для этого. Ты вырвешь передачу.
— Мммм. — Крылья Дженкса щекотали мою шею. — Я не помню, чтобы она была такой крутой.
Ал припарковался, моя машина стояла лицом к непроходимой дороге.
— Он закончит с интервью к тому времени, когда мы вернемся и доберемся до станции в этой архаичной, устаревшей форме путешествия с горением.
Я ничего не говорила в течение трех ударов сердца, пока шла реклама «рыжих вигглеров». То, что ложь Лэндона принималась за правду — с каждым днем укрепляя его политическое влияние — действительно раздражало меня. Это была просто боль, не так ли? Мое сердце бешено забилось, а руки стали влажными.
— Хорошо, прыгаем туда, — сказала я, и, посмотрев на Ала, смутилась, увидев невинного эльфа, смотрящего на меня из-за моих зеркальных солнцезащитных очков.
— Правда? — спросил он, его почти белые брови высоко поднялись на молодом загорелом лице.
Я кивнула.
— Мне нужно заткнуть ему рот.
Ухмыляясь, Ал запер двери и заглушил двигатель.
— Подождите! — завопил Дженкс. — Вы не оставите меня в этой машине. Я тоже хочу пойти! Черт возьми, демон, не оставляй меня в этой машине!
Аура Ала скользнула по мне на середине дыхания, меняя мою ауру, чтобы соответствовать резонансу ближайшей лей-линии. Словно две капли воды соединились, это втянуло меня внутрь.
Меня пронзила агония, и, клянусь, я бы потеряла сознание, если бы у меня было тело, но я была всего лишь мыслью, и мои мысли были в огне.
Поднялось странное бульканье, и я подавила его. Мои колени угрожали подогнуться, и я сжала их, радуясь, что у меня снова есть колени. Моя кожа не горела, и светящийся шип не вонзался в мой мозг… это только казалось таким. Ал действовал быстро, пугающе быстро, но все равно было больно.
Я сделала прерывистый вдох. Даже осыпавшаяся пыльца Дженкса казалась слишком горячей. Но мы были там, вернее, здесь, и глубокая тишина радиостудии заглушала мои уши. Кофе. Они пьют кофе на радиостанциях, не так ли? Кофе может исправить все, что угодно.