– Майя, невежливо приставать к людям, – одергивает мама. – Это не наше дело.
– Ну почему же?
– Майя! – Мать больно пихает меня ногой под столом. – Помни о нашем уговоре.
Я раздраженно выдыхаю:
– Помню. Просто мне интересно, как вы встретились.
Она наконец освобождает руку из капкана первой любви и неторопливо помешивает чай.
– Здесь нет никакой интриги. Анатолий Иваныч написал мне накануне, что будет в городе, вот я и пригласила его к нам в гости.
– Очень мило с твоей стороны, Наденька! – кивает лысик и сёрбает чаем.
Я тихонько морщусь. Да уж! Мило. Хоть бы меня предупредила сначала.
– Майя, ну что ты как не родная? – вдруг спохватывается мама. – Отрежь себе кусочек тортика. Анатолий Иваныч его сам испек, специально для нас.
Я кошусь на гостинец, похожий на раскисшую булку в луже сгущенки, и крохотные ростки аппетита моментально чахнут.
– Давай-давай, лопай! – поддакивает лысик и неуклюже плюхает мне на тарелку здоровенный кусок своего «шедевра». – Вон какая тощая! Неудивительно, что никто замуж не берет. Мужики, они, знаешь ли, не собаки: на кости не бросаются…
Я возмущенно смотрю на маму, но вместо того, чтобы вступиться за единственную кровиночку, она делает мне страшные глаза. Что ж, придется помалкивать. В конце концов, завтра, в свой законный выходной я хочу выспаться, а не бегать в потемках по сугробам с ребенком наперевес.
Я долго ковыряю «торт» ложкой, а потом-таки решаюсь попробовать.
Фу! Вот это гадость! И вафельные коржи однозначно покупные.
– Очень вкусно, Толенька! – бормочет мама и снова довольно чувствительно пинает меня под столом по ноге. – Правда, Майя?
– Вообще, отпад, – мрачно соглашаюсь я. – А вы и правда его сами испекли?
– Конечно, – Анатолий Иваныч гордо расправляет плечи. – Я вообще готовить люблю. Пока жена не померла, кухня на мне была.
«Видимо, от ваших кулинарных шедевров она и скончалась», – мысленно ехидничаю я, а вслух уточняю:
– А сейчас вам кто готовит? Или вы стали адептом голодания?
– Ну, по-разному бывает, – с умным видом начинает рассуждать лысик. – Иногда мать готовит, но чаще всего сестра или племянницы.
– Мать, сестра и племянницы? Они что, все с вами живут?
– А то! В деревне один пропадешь. У нас большая дружная семья: я, мама моя, дедушка. Ну, и сестра с детишками. Их у нее пятеро – за ними пригляд нужен.
– Ах, Толенька! – Мама придвигается ближе к лысику и легонько поглаживает рукав его растянутого свитера. – Я совсем забыла спросить, есть ли у тебя самого дети?
– Есть, – кивает лысик. – Не беспокойся. Сынок у меня.
– Как хорошо! – шепчет мама и глядит на своего Толеньку с такой нежностью, что я чуть не давлюсь чаем.