– Майя, немедленно убери от меня этого ненормального! – почти взвизгивает Лаптев, и лицо его идет пятнами.
– Анатолий Иванович, прекратите! Если хотите я вам Алёнкино свидетельство о рождении покажу. Марковна она у нас. Не Андреевна.
– Ты не Марк? – недоверчиво уточняет Иваныч у Лаптева и слегка смущается.
– Нет.
– Точно?
– В правом нагрудном кармане – водительские права. Можете сами убедиться.
Иваныч наконец отпускает Лаптева и тут же начинает обшаривать его куртку, выуживает водительское удостоверение. Несколько секунд он внимательно изучает фото, а потом пару раз сличает его с оригиналом.
– Действительно, не Марк. А где тогда Марк?
– Понятия не имею, – злобно огрызается Лаптев и поправляет куртку.
– За границей, – зачем-то поясняю я. – Эмигрировал.
Иваныч закатывает глаза.
– Вот мужики-то пошли! Куда угодно готовы слинять от ответственности.
Мне почему-то становится жутко обидно за свою первую любовь:
– Да Марк и не знает, что у него ребенок есть.
– Это еще почему?
Пожимаю плечами.
– Я не стала ему сообщать: не люблю навязываться.
Лаптев демонстративно глядит на часы.
– Ладно, я, пожалуй, пойду. Мы с тобой, Майя, попозже поговорим.
– Конечно-конечно, – киваю я и даже открываю ему дверь. – Поговорить – это я всегда пожалуйста.
Он выходит на лестничную площадку и застывает, как истукан:
– Мне кажется, я тебя люблю.
Я зачем-то пожимаю плечами, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.
– Только этого мне и не хватало
– Чего? – уточняет Иваныч.
– Это я не вам.
Он некоторое время переминается с ноги на ногу, а потом вздыхает:
– Неловко как-то получилось…
– Да уж точно.
– Но ты тоже хороша: даже чаю гостю не предложила.
Меня вновь накрывает раздражением, да так, что и мигрень отходит на второй план.
– Анатолий Иваныч, вы почему до сих пор не в Кочкине, а?
– Твоя мама разрешила мне остаться у вас до обеда. У меня просто еще кое-какие дела в городе есть.
Я бросаю взгляд на настенные часы и чуть приободряюсь: осталось подождать совсем чуть-чуть, и этот кошмар закончится. Подхожу к зеркалу и берусь за расческу.
– Есть хочешь? – Иваныч с любопытством разглядывает коробочку с серьгами, оставленную Лаптевым на столике. – Мы с твоей мамой утром борщ сварили. С салом – самое то.
– Нет, спасибо.
– А я поем! – радостно сообщает он и уходит на кухню.
Ох, время, беги быстрей, а?
* * *
После ухода Анатолия Ивановича я разворачиваю бурную хозяйственную деятельность: стираю, мою пол, готовлю рагу. Хозяюшка из меня не очень, но простые дела по дому всегда меня успокаивали. Часа через три уверенного шуршания по углам и на кухне, мои нервы как канаты. К тому же квартира наполняется ароматом тушеных овощей, а мышцы приятной усталостью.