Никита тряхнул головой, приводя в порядок рассыпавшиеся мысли.
– Укротителя надо убить, – сказал он твёрдо.
– А-а-а… – протянул Соловей. – Это того, который у тебя жену отбил? Тогда понятно… Так бы сразу и сказал.
– Я и сказал. Это ты меня всё путаешь со своим слоном… А откуда ты, кстати, про мою жену знаешь?
– Как откуда? Ты же сам и сказал.
– Я? – удивился Никита и икнул. – Значит точно – не жить ему, собаке.
– Басурманина убить можно, – сказал Разбойник после недолгой паузы. – Чего ж его не убить-то. Он же нехристь. У него и души-то нет.
– Это почему же души нет?
– Как почему? У некрещёного души никогда не было и быть не может. Откуда ж она у него возьмётся, если он в бога не верует.
Соловей медленно с чувством перекрестился. Никита хоть и был сильно пьян, но заметил, что в словах и действиях собеседника затаилась ехидная ухмылка, как будто он втихаря посмеивается над ним: вот ведь дурачок-заказчик подвернулся, с такого и денег можно срубить побольше.
– У них свой бог, – ответил Никита, стараясь не поддаться на провокацию.
– Какой ещё свой?
– Ма-маго-метанский…
– Бог у всех один, – подытожил Соловей философский спор, не давая ему разрастись в бестолковую пьяную болтовню. – Ладно, паря, берусь я твой заказ выполнить. Только мне аванец нужен. Для подготовки, так сказать, акции. Половину денег сейчас, а половину после окончания работы.
– Хорошо, – согласился Никита и кивнул головой. – По рукам. Только у меня сейчас с собой денег нет. Ни копеечки. Последние вот на эту отраву выгреб… – Он постучал ногтем по горлышку пустой бутылки. – Через неделю задаток принесу. Подождёшь? … Ну крайний срок – через десять дней. Когда жалование выплатят. Скажи только – куда?
– Ты же со слоном во рву будешь? – почёсывая давно нестриженную голову спросил Соловей.
– Ага. Где ж мне ещё быть-то?
– Вот я тебя там вечерком сам разыщу, когда стемнеет. Заодно и на слона твоего взгляну.
– А как же ты туда проберёшься?
– Ну это уж не твоя забота. У меня в Кремле свои ходы имеются.
***
В том году холода наступили довольно рано. Ещё вроде бы август в полном разгаре, а кажется, что на дворе уже октябрь. Слон, привыкший к жаркому климату, от резкой перемены погоды простудился и заболел. Он больше не задирал толстый хобот и не трубил победно на всю округу. Тихонько прислонившись к холодной кирпичной стене, он жалобно чихал и кашлял. Купцы, снабжавшие слона провизией, прикатили несколько бочек красного вина. Фариз разбавлял его горячей водой с мёдом и поил больного.
Вечером укротитель задержался в зверинце дольше обычного – пытался защитить от непогоды государев подарок: натянул между стенками рва большой кусок парусины, наподобие палатки, и разжёг для тепла в нескольких железных корзинах древесный уголь.