Слезы закипают в уголках глаз. Михайлов резко поворачивается и ковыляет к двери.
Инт. Тарасов и доктор.
Доктор. – Он действительно может остаться инвалидом.
Тарасов. – Он советский хоккеист. Мужик в конце концов. Он должен показать, что даже в таком состоянии готов выйти на лед.
Доктор. – Он молодой. У него вся жизнь впереди.
Тарасов. – Что вы понимаете. Какая жизнь без этого. Так пожизненное заключение.
Инт. Отель олимпийцев. Михайлов по узкому коридору хромает в столовую. К нему подходит Ирина Роднина.
Роднина. – Боря, что с тобой, Боря?
Михайлов. – Ир. Ходить не могу. Нога болит. А это тиран играть заставляет.
Роднина. – Давай помогу.
Михайлов. – Ведь ему все равно. Ир, что со мной будет. Выходи и играй. Несправедливый человек.
Инт. СССР играет с Польшей. Михайлов играет превозмогая боль. Смена.
Инт. На скамейке запасных доктор быстро расшнуровывает ботинок, открывая опухшую синюю лодыжку. Быстро делает укол. За этим молча наблюдают Тарасов и хоккеисты.
Тарасов. – Что смотрите? Не на меня на Борьку смотрите. Вот так всем играть надо. Всем с него пример брать. Как ты, капитан? Играть можешь?
Михайлов. – Я не капитан.
Тарасов. – Ты им будешь. Теперь я точно уверен.
Инт. Награждение олимпийских чемпионов. Медали вручают Михайлову. Он улыбается. Голос по стадиону объявляет, что сейчас прозвучит гимн страны победительницы. Все поворачиваются. Звучит гимн. Поднимается флаг. По лицу Михайлова струятся слезы.
Отставка.
КП. Лицо Павлова. Он говорит так, словно, с кем-то беседует, но собеседника не видно. В то же время Павлов говорит, словно, оправдывается за тот поступок, который намерен совершить.
Павлов. – Никто не умаляет достоинств тренеров сборной. В Саппоро мы снова первые. Но не желание считаться с авторитетом наших спортивных организаций, особенно у Тарасова. Самоуправство, анархия привели к тому, что сборная превратилась в независимую республику, существующую абсолютно самостоятельно и не признающую никаких правил.
Инт. Тарасов и Чернышев поднимаются по лестнице. Им улыбаются. Жмут руки.
КП. Павлов продолжает.
Павлов. – Нет. Здесь нет никаких причин личного характера. Хотя, что греха таить, меня несколько обижает такое откровенное пренебрежение руководством федерации. Но, в первую очередь, меня заботит престиж партии и советского государства
Ср.П. Павлов открывает папку.
Павлов. – Например, отчет из нашего посольства в Австрии. Тарасов в интервью капиталистической газете имел наглость утверждать, что лишь благодаря его стараниям в СССР развивается детский хоккей. Подобных сигналов у меня несколько десятков.