- Бывает добрым, - облизывает губы он. - Еще как, оказывается, бывает… - останавливает взор на моих глазах, такой строгий и голодный. - Протрезвела?
- Да, но ты, кажется, уходить собирался, - саркастично фыркаю я и обхожу мужчину, направляясь к холодильнику. Изображаю оскорбленную невинность, насколько могу себе это позволить.
Естественно, до пункта назначения мне не суждено добраться. Беликов быстро сбрасывает на пол свое пальто, ловит меня и сажает на… стол, конечно же.
Нужно запомнить этот его фетиш.
Разводит мои ноги в стороны и располагается между них, грубо впившись пальцами в голые колени. Хрипло шепчет, глядя мне в глаза:
- Смерти моей хочешь?
- La petite mort, - отвечаю я, вспомнив фразу из недавнего фильма, и утвердительно киваю. - Как говорят французы, оргазм это маленькая смерть.
- Бесстыжая! - рычит Эд. - Бесишь и…
Что там было за “и” я знать не хочу, а вот его самого - даже очень. Поэтому притягиваю его к себе за шею и целую.
Сказать, что со вчерашнего “пьяного” вечера что-то изменилось, я не могу, все по прежнему: Беликов меня привлекает ничуть не меньше. Возможно, я сейчас чувствую себя немного виноватой в том, что променяла свидание с ним на помощь Ольге, но содеянного не вернешь, нужно наверстывать.
А еще, судя по скользящим вверх по моим бедрам ладоням, кто-то все же поменял местами приоритеты “хочу Весту” - “хочу должность” и собирается опоздать на работу. Млею от тепла его рук и вкуса зубной пасты на языке. Все так дико, так страстно, как может быть только с этим мужчиной. Из груди рвется стон, когда его пальцы касаются моей промежности, дразнят через тонкую ткань.
- Ты не невинная овечка, ведь так? - рычит он отстранившись, а в глазах адское пламя.
- Простите, вы не первый, товарищ декан, - отвечаю я, хитро зыркнув на Беликова.
Безотрывно смотрит мне в глаза, часто дышит, так же как и я, затем запускает руку в карман своего пиджака и почему-то достает телефон, а не презервативы. Хмурится и отвечает на вызов, все так же не сводя с меня взгляда.
- Привет, мама, - чувствую в его голосе беспокойство. Похоже, что для большого мальчика Эдгара звонки мамы чаще с плохими вестями. - О чем ты?
Беликов медленно убирает руку от моих трусиков и отступает на шаг, выслушивая частую болтовню на другом конце трубки. Смотрю на него и вижу, как он багровеет от злости, а на лице читается лютая ненависть к кому-то. Надеюсь не ко мне.
- Я его убью, - шепчет он себе под нос. - Я понял, сейчас наберу Ию.
Мужчина отбивает вызов, его руки трясутся, а челюсти плотно сжаты. Что могло его так разозлить?