– Получается, у нас будет своя цель и мы будем жить не зря?
– Да.
– Но ведь тогда мы будем бояться смерти.
– Нет, глупая, – улыбнулся Иссур, – Мы точно будем знать, что у нас остались потомки: эти ребята, наследники и продолжатели нашего «рода», наших идей, нашей правды. Над правдой смерть не властна. Так сказал этот… как его… Шокскир.
– А это кто?
– Какой-то очень умный человек. Мне о нем рассказывал отец, но я так до конца и не запомнил, как правильно пишется его фамилия.
– Ну, раз так сказал сам Шокскир, значит, стоит ему верить.
И друзья поверили – стали брать на себя дополнительную работу и раздавать обед другим ребятишкам. Дети постарше недоверчиво поглядывали на неожиданные дарования, но порой и они подходили за вторым кусочком хлеба. Разумеется, раздача проводилась за спинами военных. Страшно представить, что произошло бы, если бы этот нелегальный обмен едой был ими обнаружен. Взамен Мари с Иссуром получали улыбки. Самые разные. Широкие и открытые, робкие и стеснительные, кто-то улыбался одними губами, а кто-то лишь вздергивал их краешек. Кто-то молча уходил со своей порцией, а кто-то шептал на ухо слова благодарности, постоянно оглядываясь вокруг. Друзья каждый вечер засыпали выжатые и разбитые, но с теплым огоньком в груди. Однако погода всерьез решила развязать с детьми войну. Выпал первый снег: мокрый, рыхлый, превращавшийся под ногами в жидкую кашицу. Ступни рабочих приобрели красный цвет и ужасно нелепую схожесть с гусиными лапками. Мари с Иссуром и тут решили не унывать: по вечерам они, кроме танцевальной программы, изображали из себя уточек, смешно крякая и хлопая локтями как крыльями. Сзади к ним пристраивались развеселенные малыши и «птичий паровоз» несколько раз обходил барак, по пути собирая все больше и больше «уток». Так, разбавляя всеобщую тоску незамысловатыми развлечениями, лагерь и преодолел рубеж поздней осени.
– Иссур, ты иди… Иди, я тебя догоню.
Мари бросила кирпичи и облокотилась на колени. Мальчик, шедший рядом, тоже отложил груз в сторону и наклонился к подруге.
– Тебе плохо.
– Нет, мне хорошо, все в порядке. Сейчас, минутку передохну, и снова в бой!
Мари натянула бодрую улыбку на лицо. Иссур недовольно покачал головой и взвалил девочку к себе на плечи.
– Опусти, я сама…
– Сиди уж.
Огромные хлопья беспрерывно летящего из плотных туч снега кололи глаза. Иссур быстро моргал и снимал с ресниц снежинки, мгновенно растворяющиеся на подушечках пальцев.
– Вот мы с тобой, старушка, и до зимы дожили, – подшутил он.
– Как я по ней скучала…
Мари мечтательно вздохнула и закинула наверх голову, подставляя ее всем ветрам.