– Мне всегда казалось, что зима – самое загадочное время года. В преддверии Рождества мы становимся на шажок ближе к волшебству. У меня, например, в декабре появляется особое настроение, я будто чего-то жду и надеюсь на чудо.
Если бы Иссур услышал эту фразу от подруги несколькими месяцами ранее, он бы посмеялся и назвал ее выдумщицей. Но, узнав Мари лучше, мальчик понял, что она просто на этом выросла и этим живет, несмотря даже на то, в каких жестоких реалиях ей приходится жить. Поэтому в ответ на длинное высказывание подруги он коротко кивнул и промолчал. До фундамента осталось несколько десятков метров. Вдруг Мари ощутила под собой содрогание.
– Иссур? Что такое?
Раздался громкий кашель, усилились содрогания, а после прозвучали невнятные слова и мальчик, пройдя еще пару шагов, упал в сугроб. Мари слезла со спины друга и в панике принялась его тормошить. Девочка стала звать рабочих, силуэты которых видела сквозь снежную пелену, но те не откликались. Обезумев от страха, она не придумала ничего лучше, как взять Иссура за руки и потащить в сторону лагеря. Как назло, поднялся ветер, свирепствовала метель, и далекие огоньки окончательно затерялись в белом тумане. Мари шла вперед, не разбирая дороги. Ей казалось, что она слышит чьи-то голоса. Спустя время девочка поняла, что скорее всего идет вдоль ограды. Она повернулась и пошла направо. Но и там не оказалось ничего, кроме бесконечного поля и вездесущей метели. Наконец Мари обессилела. Она легла рядом с другом, вложила свою ладонь в его и прошептала:
– Прости. Я не справилась.
Мари приоткрыла глаза. Белый потолок. Когда взгляд девочки смог немного сфокусироваться, она заметила на нем длинные трещины. Ухо ее уловило хриплый кашель, чье-то бормотание и жалобный стон. Мари с трудом подняла голову и осмотрелась. Она лежала на носилках в большом помещении, а вокруг нее – десятки, а может, и сотни таких же людей. Ее, как и остальных, любезно укрыли пледом.
– Извините, вы не подскажете, где мы находимся? – спросила девочка у своего соседа, худого мужчины с вытянутым морщинистым лицом, вцепившегося в свое покрывало до белых костяшек. Тот что-то неслышно пролепетал тончайшими губами.
– Что-что, простите? – переспросила Мари.
– В лазарете мы, девочка, в лазарете, – из угла отозвался другой мужчина со сросшимися бровями и темным синяком под глазом. Он полулежал на боку и с любопытством на нее поглядывал.
– А, то есть здесь лечат? Тогда где лекарства? Или мне уже сделали укол?
Мужчина горько усмехнулся.
– Нет, милое создание. Здесь просто отдыхают.