Она рассмотрела вещи, потом аккуратными стопками сложила всё это старьё в большой сундук и задвинула его в нишу. Отряхнув руки, Орис вытерла невидимый пот со лба. Лучше бы позвала Марбла двигать тяжести! Ну, что ж, раз справилась сама, то и молодец. Она прикрыла нишу кокетливой занавеской с оборками и довольно улыбнулась. Всё должно быть на своих местах, и в мыслях, и в вещах, любила говорить Айка – и Орис была солидарна.
Она выглянула в окно и с удивлением осознала, что за примеркой платьев и воспоминаниями о добрых временах, проведённых со старыми вещами, она потратила много времени. Солнце стремительно клонилось к горным пикам. Однако идти к Таллис всё равно пока было рановато. Орис не любила приходить слишком рано или поздно. Некоторых даже бесила её точность. С другой стороны, с лучшей подругой такие детали можно было упустить, в конце концов, разве не говорила Таллис, что всегда ей рада? Наверняка она уже вернулась.
Орис спустилась вниз. Мать возилась на кухне, а Марбл в гостиной точил свой охотничий нож. Он недавно сменил рукоять на новую, буковую – сам выточил, чем неимоверно гордился.
– Я к Таллис, – бросила Орис через плечо. Брат, с остервенением водящий бруском по лезвию, кивнул рассеянно. Он готовился к бдению по деревне. Ночное зверьё любило таскать кур, а волки могли и вовсе забраться к скоту покрупнее. Ворота в деревне не принято было закрывать: зачем тягать их туда-обратно, если проще заставлять человек пять бродить по деревне и следить за порядком?
Мать с кухни крикнула привычное «Возвращайся не поздно!».
В горах темнело резко. Секунда – и тьма накрывала ютящиеся на склонах деревни. После захода солнца камни и земля потихоньку теряли тепло и покрывались инеем, поэтому Орис, думая наперёд, решила обуться. «Привычка неженки», – наверняка скажет Таллис. В деревне обувь предпочитали носить только с приходом холодов – их привыкшие быть босыми ноги с толстой кожей на ступнях позволяли ловчее ступать по скалам и не бояться упасть, а обувь мешала чувствовать землю под ногами. У всех горцев стопы были очень гибкими и подвижными, особенно пальцы. Обувь всегда казалась чуждой – Орис с неохотой натянула кожаные мешочки и затянула их шнуром.
С другой стороны, с ними ходишь тихо, как кошка!
В лучах засыпающего солнца она весело поскакала с камня на камень в сторону дома подруги. Пусть лежал через лечебницу, где отец с Корином принимали больных людей, животных и заготавливали лекарства. Орис подумала было зайти к ним – всё равно ещё не темно и время есть – но потом решила, что отца всё равно ещё увидит за ужином, а Корин…