Тут Николай Филиппович приостановился.
– Что? – не выдержала бледная Маргарита.
– Они сами сюда прибудут, чтобы сию идею самолично донесть. Вот так-с!
Николай Филиппович на этих словах махнул обществу шляпой, зыркнул на Розу Исмагиловну и, развернувшись на прозрачных каблуках, поплыл прочь.
Усопшие родственники сидели в гробовом молчании. Даже Роза Исмагиловна не находила слов. Было слышно лишь, как тихо всхлипывает и сморкается в цветастый платочек бездетная тетка прадеда Анна Васильевна.
– Вот что, ребята, побаловались – и будет! – подытожил Иванов прадед Петр Михайлович. Он встал, одернул гимнастерку, поправил на голове пилотку со звездой. На груди его звякнули медали за оборону Москвы и Сталинграда.
– Петр Михайлович, —начала было Роза Исмагиловна неуверенным тоном.
– Все! – рубанул военный прадед. Развернулся и первым пропал в белой дымке.
Растерянные родственники последовали за ним. Таяли друг за другом в солнечных лучах двоюродные тетки и троюродные дядьки, родня по материнской линии, дальние родственники отца… Наконец рядом с Розой Исмагиловной остались только бледная Маргарита, старушка Анна Васильевна и вечно дремлющий Иоанн Степаныч.
– Молчите? Да я и сама все понимаю, – сказала Роза Исмагиловна, гордо всхлипнув. – Надоели мы Ваньке своей заботой. Чуть до смерти, получается, не задушили…
– Коли так, пойду я, покамест не надобна, – вздохнув, поклонилась Анна Васильевна. – У меня вон Зорька стоит не доена… —и исчезла.
– А я книгу не дочитала, – робко сказала Маргарита, растворяясь в пространстве, пока губы ее договаривали.– Уж который год на пятьдесят девятой странице…
– Да не дочитаешь ты ее никогда, дура! – зло от отчаяния ругнулась ей вслед Роза Исмагиловна, взметнула вокруг себя облачный вихрь и распалась на конденсат.
На облаке остался лишь четырежды древний дед Иоанн Степаныч. Ему некуда было спешить. Он плыл над бескрайними полями, то смыкая, то разлепляя белесые глаза; и снилось ему, как двести лет назад молодым и пригожим целовался он в ромашках с Ивановой прапрапрапрабабкойАгриппиной, чье имя, кроме него, уже никто не помнил.
***
Иван Мохов, проснувшись утром в субботу, вдруг ощутил во всем теле невероятную свободу. Рядом с ним в теплой постели с одной стороны лежала вчерашняя девица, с другой – кот Альбатрос. Кот внимательно смотрел на Ивана умными глазами, словно интересуясь его самочувствием.
– Да все отлично, чувак! Сработало! – сказал ему Иван и подмигнул. И кот подмигнул ему в ответ.
Первым делом Иван выпроводил девицу, наскоро пообещав перезвонить на неделе. Потом, врубив музыку на максимум, он занялся завтраком и прыгал от восторга, когда яичница основательно подгорела, а тарелка выпала из рук и разлетелась на мелкие куски.