Сказки Старой Эль (Тальберг) - страница 46
И последние его слова были о том, как светлый меч лег в черноту каменной ниши, найденной за постаментом в тронном зале, чтобы спать до конца веков и быть погребенным под ветхими стенами или воссиять вновь в руке героя, добывшего его…
Так завершилась история старого короля и его замка.
– Расскажи ее, – прошептала Марта. – Иди и расскажи. Пусть тебе не поверят, но он будет жить – в словах, что перескажут друг другу, коротая зимний вечер или занимая детей в жаркий полдень у пруда, или у пастушьего костра, или в душном мареве таверны. Иди, Гвен, и ты найдешь новые нити, которые можно сплести, узнаешь то, чего не знал прежде!.. Ты ведь пришел сюда, увидев лишь одну строчку под старой гравюрой, а по пути узнал куда больше.
– Я помню об этом, Марта. Но… как же ты?
– Я буду следить за домом и ждать тебя – ты придёшь и сложишь новые истории. А я сошью новые платья дочкам торговца. И, быть может, себе, – она лукаво улыбнулась, – если ты принесешь мне отрез ткани – небесно-голубой, бегущей сквозь пальцы, как вода, тонкой, как дуновение ветерка.
– Что ж!.. Я принесу тебе эту ткань. Я видел в городах, как торговцы из далёких стран расхваливают ее местным красавицам – она струилась у них между пальцев и переливалась на свету. И они просили за нее только золотые монеты.
Марта ахнула, прижав ладонь ко рту, но Гвен быстро накрыл ее пальцы своими.
– Поверь, я найду ее и куплю, чего бы мне это не стоило! Но тогда и ты должна быть готова исполнить мою просьбу, когда я вернусь.
– Хорошо, – девушка кивнула, не отнимая руки.
Ровно год и ещё дюжину дней ждала Марта.
Он вернулся, когда на лугах звенели ручьи и уже вовсю желтели первоцветы на еще бурых холмах. В котомке он нёс отрез голубого шёлка – яркого, как весеннее небо, тонкого, как крылышко стрекозы, бегущего сквозь пальцы, как вода…
Башмаки его стоптались до дыр, рукава рубахи и штаны пестрели заплатами. Волосы тёмной косицей сбегали на левое плечо, а правое оттягивала котомка с заветным свёртком и прочим нехитрым скарбом.
Он незамеченным миновал долину с рассыпавшимися по ней посёлками, дорогу спрашивать не было нужды.
Замок встретил его тишиной. А вот в сторожке поселились жильцы – невесть откуда прилетела ласточка и слепила гнездо под карнизом. Видно, ручей в низине так разлился, что намыл глину по берегам.
Гвен спустил котомку на землю и сел на осыпавшуюся кладку ворот – там, где обычно сидел старый король, встречая его. Целый год он странствовал, довелось ему плавать и в тот край, где солнце встаёт. Он две луны рассказывал сказки смуглолицему императору, чьи пальцы были унизаны золотыми кольцами, а глаза постоянно слипались от скуки. К концу же срока смуглый правитель смеялся, а колец на его руках стало вдвое меньше. Гвен выменял их на отрез небесно-голубой ткани, нитки и иголки – тоньше конского волоса! – и меру местного зерна, чтобы дождаться корабля, плывущего обратно.