— Почему там, где ты, столько смертей?..
Наши взгляды встретились, и, обхватив себя руками, Полли продолжила совсем тихо:
— Почему я должна умирать из-за тебя?..
— А ты не должна, — просто сказал я. — Кто тебя просит?
Она прикусила губу, не сводя с меня слипшихся от туши, покрасневших глаз.
— Вот только если ты не готова за меня умереть, может, и быть со мной не стоит?
На несколько секунд квартиру окутала глухая тишина.
— Значит, все? — еле слышно спросила Полли, даже не двинувшись с места.
— Получается, — отозвался я.
И снова повисла тишина.
— Мне в Париже предлагали работу, — глядя куда-то в угол, снова заговорила Полина. — Побудь тут, пожалуйста, пока я соберу вещи. Уеду сегодня же…
— Так быстро?
— Нет желания оставаться.
Всхлипнув, она вытерла вновь побежавшие слезы. Я же горечи от расставания не чувствовал. Не то что в сердце, даже в расписании мне было сложно уделить ей место. Может, я и правда немного чудовище?
— Закажу самолет, — после паузы сказал я. — Как будешь готова, мои люди отвезут тебя на частный аэродром. Для безопасности.
— Так и знала, — она криво усмехнулась, — что кончится все тем, что ты мне просто заплатишь…
Как же меня это в тебе бесит. Это не я ставлю на тебя ценник — это тебе самой мерещится, что он на тебе стоит.
— Не глупи, это просто забота, — я шагнул к ней.
Шмыгнув носом, она медленно оттолкнулась от стены и подошла ко мне. Некоторые время я молча обнимал ее, а она плакала, уткнувшись мне в грудь — то ли от переживаний, то ли от сожалений. Затем, чуть успокоившись и опасливо косясь на спальню, Полина принялась заталкивать в чемодан вещи, а я снова открыл дверь и переступил порог, глядя на лежащую голову на одеяле. Окоченевшие губы сомкнуты в тонкую нить, веки навсегда закрыты.
— Вэл, — позвал я, вспоминая, что слышал про методы дознания небесных хранителей, — а ты можешь сказать, кто его убил?
Ангел сразу же появилась рядом.
— Могу показать, господин, — важно отозвалась она, — последнее мгновение его жизни. Оно отпечаталось в зрачках.
Договорив, она неспешно подошла к голове и приоткрыла бледные веки. Глаза покойника сверкнули холодной пустотой — уже не принадлежащей нашему миру. На пару секунд хранительница прикрыла их ладонью, пряча этот безжизненный блеск, а затем легонько встряхнула руку, словно выбрасывая что-то вверх. Возникнув из ниоткуда, в воздух взмыли частицы серебряного сияния и торопливо сложились в картинку, похожую на свеже проявленный снимок. В “кадр” попали прядь алых, как языки пламени, волос и острые ногти — совсем близко, будто ими замахнулись прямо перед лицом. Похоже, именно так и было.