После этих слов Юра, казалось, протрезвел.
— Какого?.. — он нервно уставился на меня. — Она вообще кто?..
— В общем, — продолжил я, — с этого момента у тебя новое жизненное кредо: не доставлять мне проблем и не трогать моего. И к Елизавете Романовой ты тоже больше не приближаешься и больше ее не донимаешь. Потому что это мой Фонд и моя принцесса.
— А не много ты на себя берешь? — процедил Меньшиков.
— Думаю, ты не понимаешь. Сейчас мой слуга держит тебя за сердце, а не твой меня.
— Хозяин, я могу вырвать сердце и подарить ему, — проворковало мое исчадие, вталкивая руку еще глубже. — Как думаете, он обрадуется?..
— Хватит! — заверещал он.
Судя по всему, в этот момент демоница что-то сжала ему внутри.
— Хватит! Хватит! Я все понял!..
Ну вот и хорошо, что понял.
— Крис, довольно.
Она с грустью вытянула руку из его внутренностей.
— Ну довольно так довольно, хозяин… Хотя я только начала…
Меньшиков тут же схватился за живот, лихорадочно его ощупывая, будто проверяя, все ли органы на месте. Со стороны во всяком случае все смотрелось точно так же. Хранительница тем временем спрыгнула с него и одернула задравшийся подол. Следом вскочил и Юра и торопливо натянул худи, словно думая, что этот клочок ткани защитит от повторной попытки помассировать его нутро.
— Ты об увиденном сильно не распространяйся, — добавил я.
— А то что? — буркнул он.
— А то я приду к тебе еще разок, — ответила Крис, кокетливо поигрывая острыми ногтями. — Ты мне понравился. У тебя мягкое сердце… — и выразительно сжала ладонь.
Меньшиков плюхнулся обратно на диванчик, открыл рот, чтобы что-то сказать, и не смог — так сильно задергался подбородок. Пожалуй, с него хватит. А то еще немного — и станет заикаться.
— Пойдем, — я отвернулся к Крис, — здесь достаточно.
Автомобиль тронулся с места, оставляя здание с неоновой вывеской позади. Хранительницы привычно окружили меня на заднем сидении, устроив головы на моих плечах, как на подушках. Чувствуя, как меня согревает тепло сразу двух тел, я осторожно вытащил из кармана маленькую черную книжку с золотыми углами и, немного полистав, вычеркнул строчку.
“25. Меньшиков Юра”
Избалованный папенькин сынок. Его максимум — разбить мои окна и исписать стены. Дальше не пойдет — теперь уж точно.
Только я убрал книжку в один карман, как в другом, требуя внимания, заерзал смартфон. Тот же незнакомый номер, который прислал мне видеоатаку на мой Фонд, писал вновь. Хотя, в принципе, хозяйку этого номера я уже знал.
Саломея Сафо: “Так что насчет интервью, князь?”
Я: “Прекратите писать гадости обо мне, и я подумаю.”