– Вы не только грязные, но ещё и голодные? Может, сначала поедите?
Желудки в унисон откликнулись на это заманчивое предложение, и через пару минут перед каждым путешественником стояла миска, полная овощной похлёбки с мясным соусом, огромный кусок хлеба и кружка густого молока. Пока ребята с жадностью поглощали завтрак, Алиния, скрестив под накрахмаленным передником руки, с жалостью смотрела на них.
Во время еды дети более-менее связно поведали ей о своей миссии.
– И что же это вы замыслили, глупыши-малыши? – с тяжёлым вздохом произнесла она. – Неужели вы думаете, что никто, кроме вас, не пытался это сделать?!
Четыре пары глаз вопросительно уставились на неё.
– Были-были храбрецы, сумевшие прорваться к принцу, но все они сложили головы на плахе. Ни одному из них не удалось пробиться к его сердцу: слишком толстой скорлупой злобы оно окружено. Наш пресветлый принц Анель уже начал превращаться в чудовище, – на глаза её навернулись слёзы, и она вытерла их концом фартука.
– И вы, малыши, – она потрепала по взъерошенным кудрям Даню, погладила косы Насти, – думаете, что вам удастся выполнить то, что не смогли сделать взрослые?!
– Мы должны попытаться, ведь для этого мы сюда и пришли, – спокойно ответил Женя.
– Ну, что ж, да помогут вам высшие силы, а я тоже буду молиться за вас, – грустно ответила Алиния.
– Тётя Алиния, – несмело обратилась к ней Настя, на чьей голове она всё ещё держала свою ладонь. – Вы сказали, что принц начал превращаться в чудовище, как это?
– Люди, которые допускают в свои сердца злобу, ненависть, зависть,– поглаживая Настю по макушке, начала Алиния, – постепенно превращаются в чудовищ и начинают служить Ампилаку.
– Это как стражники, которые нас привели?
– Совершенно верно, – согласилась она.– Люди, чистые сердцем, как учитель Аквилон, вынуждены прятаться от них, чтобы не сложить голову на плахе или в застенках Ампилака. Но кое-кого они оставляют в живых, например меня, – она невесело улыбнулась,– потому что принц ест еду, приготовленную только мной, или некоторых очень близких слуг, которые ухаживают за ним, но… это до поры до времени! Очень скоро он станет совсем как Гунар, который когда-то ухаживал за мной, и перестанет есть человеческую пищу, а станет высасывать наши чувства, эмоции, и меня тоже убьют, как и всех остальных…– она опять вытерла набежавшие слёзы. – Поэтому, малыши-глупыши, бегите, спасайтесь, а мне всё равно погибать, рано или поздно! – она распахнула маленькую неприметную дверку в одном из углов кухни, и дети увидели лаз, пропадающий в темноте.