Если бы не ночь, опустившаяся на Иллюзиум, со странно-блеклым светом от Земли, с необычайным трудом сегодня освещавшей этот мир, то можно было бы заметить, как вся кожа Свина покрылась мурашками, как они несколькими судорожными волнами пробежали по его телу, тревожа капли холодного пота. Пляшущий огонёк, освещавший крыльцо, погас от резкого студеного ветра, добравшегося сюда вслед за страшными звуками.
Немного подождав, не возобновится ли раскатистое эхо свершившийся битвы, Свин переместил потухшую трубку с одного сухого угла рта в другой и хриплым, трескучим голосом произнёс, скорее сам для себя, ведь больше никто его услышать не мог:
– Началось.
––
Тяжёлой тучей мрачный силуэт огромного замка висел над Серым человеком, неподвижно стоявшем на пепелище из бывшей зелёной травы. Одежды его колыхались на ледяном ветру, свободно гуляющем по безжизненной долине. Только его вой был слышен сейчас в этом мире. Только его голодный, озлобленный, гудящий голос разносился на многие километры и никого не тревожил.
Оцепенение Серого человека было абсолютным, его сосредоточенность была привычной и любимой им. Ни один мускул его лица, такого сухого и точно бумажного, не шевелился, только грудь едва приподнималась, совсем незаметно, спрятанная под складками рваной, тяжёлой ткани.
В неподвижности с самим человеком мог сравниться только величественный, грозный замок своими тёмными и многочисленными башнями тянувшийся в бесконечную высоту серого неба. Каменной громадой, точно куском невероятных размеров скалы, отколовшимся из-за какого-то чудовищного катаклизма – замок совершенно неподвижно висел в воздухе. Он был так близко от усопшей земли, что его можно было достать руками. Но это обман. Замок висел высоко: так высоко, что ни одна птица, будь она здесь, не смогла бы подняться к нему. Только безмолвное небо, нависало над ним и в зыбком тумане туч скрывало тяжёлые башни, высеченные из мрачного, сырого камня.
Несмотря на холодную безжизненность, изредка, из самых глубоких недр, из маленьких окон бойниц, зияющих чернотой, как пропасти глазниц, доносился леденящий вой. Ни одно живое существо не способно на такие стенания; застывшие, многочисленные комнаты, бесконечные залы и непроходимые лабиринты коридоров с самого появления на веки поглощённые мраком, с тяжёлым шумом выдыхают переполняющие их страдания; выпускают их за пределы замка, где они подхватываются рваным ветром и разносятся на многие километры.
Прошло много времени, прежде чем запутанные мысли Серого человека, оставили его и приняли стройность, прозрачность. Резко дёрнувшись, так что по его телу прошла судорога, Серый человек сбросил с себя невидимые оковы. Оторвавшись от земли, он устремился к тёмной громаде замка, ставшему ему и домом и темницей.