- Теперь твоя душа вновь едина, - торжественно произнесла бабуня, но почему-то её слова не вызвали во мне особой радости.
- И что мне теперь делать? - усталость навалилась с новой силой, давя неподъёмным грузом на плечи. Я чувствовала себя потерянной и разбитой. Тело ломило от ночных кроссов по лесу, а душа будто оцепенела, не в силах принять такую реальность.
- Жить, конечно же, а мы тебе поможем, - улыбнулась бабуля.
- Кто, мы?
Вместо ответа она кивнула на дверь, которая тихонько скрипнув, открылась. В проёме стоял. дед, тот самый, который учил меня обращаться с ружьём, объяснял законы природы, который пропал без вести семь лет назад.
Или не пропал..?
Этой дилеммы моё измученное сознание уже выдержать не смогло, отправившись в благодатную тьму, оставив на потом решение всех проблем - и настоящих, и будущих. А в том, что они будут, сомневаться не приходилось. Не зря же бабуня упомянула тот факт, что не каждый мужчина спокойно может жить, если вдруг узнает, что кто-то зачал от него ребёнка без его на то позволения.
И почему мне кажется, она лукавит, говоря о том, что не знает, кто отец ребёнка?
Темнота выпускала из своих объятий постепенно - то рассеиваясь, то снова накрывая непроглядной пеленой. Не знаю, сколько бы в итоге моё сознание блуждало от реальности к забвению и обратно, если бы ни детский плач, заставивший подорваться на месте. Он как маяк вёл меня сквозь тьму, направляя и помогая сбросить сковавшее тело оцепенение.
Как следует проморгавшись, я обнаружила себя сидящей на кровати, рядом с которой к потолку, вернее к несущей деревянной балке, была подвешена плетёная люлька, где возилось моё маленькое сокровище.
Похоже, старшее поколение поработало здесь на славу, пока я находилась в отключке. Но сейчас в доме кроме нас двоих никого не было.
- Иди сюда моё солнышко, - заворковала я, потянувшись к ребёнку, с умилением глядя как малышка, поворачивая голову из стороны в сторону, ищет грудь, открывая и закрывая маленький ротик. - Моя сладенькая, моя кхм... мокренькая.
Кусок простыни, в которую была завёрнута девочка, был мокрым насквозь, пришлось спешно перепеленать, прежде чем приложить к груди, набухшей от молока. Я была так счастлива, что мой организм реагирует на малышку, воспринимая её как своё дитя, что даже не подумала положить себе что-то на колени, и вспомнила об этом лишь к концу кормления, заслышав в очередной раз тихое журчание.
Эх, сюда бы сейчас современные впитывающие подгузники. Но, увы, подобного добра здесь в наличии не было.
- Так я скоро останусь без простыней, а заодно и без сухой одежды, - пробормотала, осторожно переложив малышку на кровать, чтобы поискать, во что её перепеленать в очередной раз.