Его нос и щёки покоричневели от загара, вокруг глаз белели пятна от солнечных очков, а челюсть покрылась плотной щетиной. Наверное, две недели не брился.
— Ты должен приехать в Питер, — сказала я без предисловия.
— Когда? — спросил Илья.
— Чем раньше, тем лучше. Мне нужно с тобой поговорить. То есть нам, — я глянула на Макса.
Он кивнул и пояснил:
— Илья, я рассказал Оле правду. Она всё знает.
Илья перевёл взгляд на меня и спросил:
— Ты меня ненавидишь?
— Нет!
— Прости меня. Я поступил эгоистично. Когда так сильно любишь замужнюю женщину, трудно себя контролировать. Используешь любую возможность, чтобы к ней прикоснуться, но при этом помнишь, что она не твоя… — Он прервался и посмотрел куда-то вбок. Моргнул несколько раз. Солнечный свет на Эвересте был совершенно нереальным — жёстким и беспощадным, как остро заточенный нож. Он резал глаза даже через экран телефона. Илья снова посмотрел на меня: — Я помню каждую минуту с тобой.
Мне хотелось зарыдать и крикнуть, что я тоже его люблю, но изображение двоилось, троилось, распадалось на пиксели. Звук тоже иногда пропадал. Плохой момент, чтобы говорить о любви и детях. Такие вещи говорят лично — глаза в глаза, лицо к лицу, рука в руке. И лучше в постели.
— Илья, слушай меня внимательно, — деловым тоном произнёс Макс. — После восхождения ты должен вернуться в Петербург. «Финмосбанк» поможет тебе с жильём и работой…
— Ольховские, — засмеялся Илья, — признавайтесь, что вы задумали?
— Просто ты нам нужен, — ответил Макс. — Нам обоим.
— Спасибо, — серьёзно сказал Илья, — всегда приятно знать, что ты кому-то нужен. Но сейчас мне трудно что-либо обещать… — и тут скайп завис. Мы с Максом видели лицо Ильи — знакомое до последней чёрточки, но неуловимо изменившееся за две недели разлуки. Экран пошёл квадратиками пикселей и мы услышали обрывок фразы: —… но я постараюсь вернуться…
***
Наш супружеский секс стал нежным, вдумчивым и чересчур эмоциональным. Я несколько раз плакала на груди Макса после оргазма. Муж гладил меня по волосам и был непривычно молчалив и подавлен. Мы как будто боялись признаться друг другу, что безумно скучаем по Илье, что его образ не выходит у нас из головы даже во время секса.
— Когда у тебя овуляция? — спросил Макс.
— Сейчас.
— А следущая?
— Приблизительно в середине мая. А почему ты спрашиваешь?
— Ты знаешь, когда Илья пойдёт на вершину?
— Точная дата неизвестна, — ответила я. Вспомнила статьи об Эвересте и рассказы Ильи: — Обычно погодное окно выпадает на конец мая, и тогда все альпинисты дружно поднимаются на вершину.