И Илья… Его присутствие вдохновляло нас обоих. На глупости и шалости, на творчество и работу, на приключения и секс. Прекрасный человек и обаятельный мужчина, он не подозревал, что женатая парочка рассматривала его в качестве «семейного» любовника. Если он узнает об этом, то решит, что мы чокнутые извращенцы! Но он никогда не узнает. Макс мне обещал.
Возможно, Илья замечал некоторые странности в нашем общении, — слишком быстрое сближение, нарушение личных границ, интимные разговоры, — но вряд ли догадывался, что Макс фантазировал о сексе втроём. И уж тем более не мог вообразить, что я знала о фантазиях мужа и дала добро на их воплощение. С миллионом оговорок, но тем не менее. Это была наша с Максом тайна, наша супружеская договорённость, Ильи Долина она не касалась. Если он не сбежал из нашей весёлой компании, сверкая пятками, — значит, ему нравился такой формат общения: быть в близких отношениях одновременно с мужем и женой. Быть третьим в нашей паре.
Пока Макс развлекался с сестрёнкой, мы с Ильёй и остальными гостями окружили гриль, где Михаил Семёнович жарил мясо. Он болтал с Ильёй, задавал вопросы об экспедиции, живо интересовался трупами на горе и статистикой смертей.
— Сколько альпинистов погибает каждый год на Эвересте? — допытывался свёкор с нездоровым интересом.
Какая бестактность! Человек потерял на восхождении жену, сам рисковал жизнью, а его расспрашивали о статистике! Я начала закипать. Глянула на Макса, тот отвлёкся от Дуньки и навострил уши. Он был похож на человека, готового в любую минуту кинуться на выручку другу, попавшему в затруднительную ситуацию. Один лишь Илья сохранял спокойствие:
— Год на год не приходится. Бывает плохая погода, бывают землетрясения, бывают заторы на вершине, когда люди часами ждут своей очереди.
— Ну всё-таки, — настаивал Михаил Семёнович, — каков процент смертельных случаев?
Илья пожал плечами:
— Два процента. Три, четыре…
— Значит, ты можешь не вернуться?
Макс не выдержал и подошёл к отцу:
— Он вернётся, пап. Не переживай за Илью.
— Да я не переживаю, — сознался мой добрый свёкор. — Просто подумал, какая поднялась бы шумиха, если бы русский альпинист пропал на Эвересте. Я бы организовал поиски, по телевизору показали бы логотип банка. Несколько дней бесплатной рекламы по всем федеральным каналам! Это дорогого стоит!
Макс заскрежетал зубами, а Илья рассмеялся:
— Может быть, вам и повезёт, Михаил Семёнович! Если я попаду в лавину или расщелину, меня утешит мысль, что это пойдёт на пользу вашему банку.
Он не издевался, он действительно веселился! Глаза блестели, губы разъехались в широкой улыбке. Мы с Максом озабоченно переглянулись. Наш новый друг совершенно не ценил свою жизнь.