А теперь приехали ещё и мы — старший обожаемый сын Михаила Семёновича, строптивая невестка, не желавшая рожать наследников, и сумасшедший альпинист, согласившийся затащить на вершину Эвереста флаг «Финмосбанка».
Все были в сборе.
После ритуала знакомства, крепких мужских рукопожатий и целований женских ручек (и Лея, и Каролина предпочитали, чтобы мужчины целовали им ручки) нас пригласили на открытую террасу. С трёх сторон её окружали сосны, а с четвёртой к дощатому настилу примыкали ступеньки, спускавшиеся к озеру. От красоты вида захватывало дух. У причала покачивался катерок, на котором свёкор ловил щуку и краснопёрку. А в хорошую погоду он приглашал друзей и руководство банка побухать на озере — и мало кто отказывался. Ну ещё бы! Шеф два раза не предлагал.
Повар и приглашённые официанты сервировали стол закусками, раскочегарили дровяной гриль и прикатили тележку с мясом и рыбой. Михаил Семёнович любил лично пожарить стейки на открытом огне. Не всегда они получались вкусными и сочными, но кто же ему скажет? Я один раз наблюдала, как он жарил креветки около часа, — и тоже промолчала. Креветки не спасти, а испортить отношения с роднёй — раз плюнуть.
Макс подхватил сестру и завалился с ней на садовые качели. Они распаковали розовую лошадку из мультика, разбрасывая вокруг обрывки бумаги и цветные ленточки. Дунька сияла от удовольствия. Она боготворила старшего брата. Она прихватила альбомы для рисования, раскраски и девчачьи игрушки — и делилась с братом своими детскими сокровищами. Он внимательно её слушал и хвалил рисунки. Кажется, любовь к живописи — это наследственное у Ольховских.
Меня всегда поражало, почему Макс при такой любви к детям откладывал заведение собственных? Он прекрасно ладил с малышами, но предохранялся, как маньяк-чайлдфри. Меня отравляла мысль, что он не хотел детей конкретно от меня, хотя Макс это отрицал. Но сегодня мне не было горько. Я знала, что через два месяца и три недели мы выбросим презервативы и приступим к зачатию нашего первенца.
А пока что время отдыха, удовольствий и экспериментов.
Я согласилась на это без желания, но текущая ситуация меня устраивала. Мне не в чем было упрекнуть Макса: он не давил на меня, ни к чему не принуждал и каждый день трахал так, что искры из глаз сыпались. Он всегда был великолепным любовником, но сейчас мы словно вернулись во времена медового месяца. Хотя нет! Мы вернулись во времена нашего знакомства, когда мы днями и ночами не вылезали из постели.
И, к счастью, никакого прессинга по поводу секса втроём. Только шуточки, понятные нам двоим, да тонкие намёки, вызывавшие во мне не злость или отторжение, а желание дурачиться и провоцировать мужа на большее. Всё оказалось не так страшно, как я опасалась.