Крючок за крючком, осторо-о-о-ожненько.
Тилвас терпеливо ждал рядом.
— Говорят, в местную статуэтку вплавлен коготь самого Белого Лиса, — отозвался он.
Я утерла пот со лба — ловушка выматывала — и строго наставила на аристократа отмычку:
— В смысле — «вплавлен коготь»?
— В прямом смысле, то есть магическом. Оторвали у зверюшки коготок, изверги, и заключили в статуэтку.
— Но ведь духи природы — бесплотны и неощутимы. А что еще вероятнее, являются просто очередным умозрительными концептом, которые наши предки изобрели, чтобы объяснять мир.
— Так. Для начала про бесплотность: слово «магия» тебе знакомо?.. Оно позволяет манипулировать объектами на разных энергетических уровнях, если вдруг ты каким-то образом прогуляла всю среднюю школу, где это изучали. А что касается рёххов: уж поверь специалисту по духам — они существуют, — фыркнул Тилвас.
— Доказательства, пожалуйста?
— Есть люди, которые могут с ними взаимодействовать.
— Люди в легендах, ты имеешь ввиду? Выдуманные персонажи?
В древних сказаниях действительно почти всегда обязательно вставляют героя-человека с суперспособностью осязать рёххов, и такой бедолага тянет на себе весь драматический конфликт. Потому что иначе авторам было бы сложно возбудить интерес публики к своим детищам: нужно иметь в тексте хоть что-то родное и близкое, что перекидывает мостик от таинственных духов к обычным людям...
Да, безусловно, у сильных рёххов есть свои «понятные» черты и характеристики. Например, альбатрос эндольф славится тем, что никогда не забывает лица. Честному слову лисички пэйярту всегда можно верить. Змея сайнаджо в легендах предпочитает находиться рядом с людьми: следить за ними, интересоваться ими, вести эдакий дневничок наблюдений за смертными.
Но все же хочется кому-то сочувствовать, и в этом плане хотя бы один герой-человек — хорошая находка. Поэтому древние авторы и клёпали персонажей, которые умели и с духами пообщаться, и корову с утра подоить. Эдакая кость перемирия между привычным и странным.
Но одно дело сказки, другое — реальность. В реальности рёххов почувствовать невозможно.
Впрочем, Талвани так не считал.
— Не все, о чем не принято болтать, — выдумка, — пожал плечами он. — Некоторые вещи выгоднее скрывать от широких масс населения.
— Это я-то широкая масса?
— Как минимум, ты эгоцентрик, который все меряет по себе, — расхохотался Тилвас.
— Ну-ну. Так, ладно, и зачем тебе статуэтка с коготком?
— Как я уже сказал, это один из компонентов, которые нужны мне для запланированного ритуала.
Я обратила внимание, что на этих словах артефактор непроизвольно коснулся амулета на своей груди.