— Таких подробностей мне не нужно рассказывать, — нетерпеливо перебил его Вулф.
— Хорошо, я постараюсь изложить все короче, — согласился Холмер. — Я обнаружил на ее письменном столе адресованный мне конверт. Там лежала записка, написанная ее рукой.
Он потянулся за своим портфелем, открыл его и извлек оттуда небольшой, сложенный вдвое листок голубой бумаги, но снова опустил его обратно, чтобы достать из футляра очки и надеть их на нос. Потом опять взялся за листок.
— Вот, послушайте, что здесь написано: «Дорогой Перри…» — Он замолчал и, подняв подбородок, посмотрел сначала на меня, потом перевел взгляд на Вулфа. — Она называет меня по имени, — объяснил он, — с того времени, как ей исполнилось двадцать лет, а мне сорок девять. Это было предложение ее отца.
Он явно жаждал комментариев, и Вулф вынужден был пробормотать:
— Но ведь это же не имеет существенного значения для дела.
Холмер кивнул:
— Я просто упомянул об этом, но будем читать дальше.
«Дорогой Перри!
Надеюсь, вы не будете на меня слишком сердиться за то, что я вас так подвела. Я не собираюсь делать никаких глупостей. Я просто хочу побыть одна там, где я сейчас есть. Я сомневаюсь, что вы хоть что-нибудь услышите обо мне до 30 июня, но после этой даты узнаете все обязательно. Пожалуйста, не волнуйтесь, и не пытайтесь меня найти.
Любящая Прис».
Холмер медленно сложил записку и снова убрал ее в портфель.
— Возможно, мне следует объяснить вам смысл этой даты — 30 июня. В этот день моей подопечной исполняется двадцать пять лет и, согласно условиям ее отца, опекунство над ней заканчивается. Она войдет в полное владение своей собственностью. Таково было завещание. Но есть и некоторые осложнения, как это почти всегда бывает при назначении опекунства. Основной капитал Присциллы составляют девяносто процентов акций крупной и весьма процветающей корпорации. Среди части управляющих и директоров бытует мнение о том, что моя подопечная нуждается в контроле. Это-то и есть первое, и очень важное, осложнение. Второе — бывший муж моей подопечной.
Вулф нахмурился:
— Он жив?
Патрон никогда не вел дела, связанные с супружескими скандалами.
— Да, — коротко ответил Холмер и тоже нахмурился. — Это было непростительной ошибкой со стороны Присциллы. Она убежала с ним в Южную Америку, когда ей было всего девятнадцать лет, оставила его тремя месяцами позже и развелась в 1948 году. Правда, дальнейших осложнений между ними не было. Но две недели назад я получил письмо, присланное на мое имя, как управляющему ее собственностью, в котором, видите ли, утверждается, что, согласно подписанному моей подопечной вскоре после замужества документу, половина ее состояния законным порядком переходит к нему. Я сомневаюсь в этом…