Я не помню, что было дальше, но, когда подоспела помощь, в помещении были только я и Роберт. Я его сопровождала в госпиталь, там я достала из сумочки его телефон (я даже не помню, как он оказался у меня в сумочке), нашла номер отца и набрала ему, рассказав о случившемся.
Отец Роберта приехал к рассвету. Синяки под глазами, помятая одежда и щетина говорили о том, что он был в дороге. Откуда он приехал или прилетел я не знала. Неужели из России?
Это был тот же Роберт, только солидный, пропитанный мужской энергетикой, с очаровательным вкраплением зрелости. В глазах не было сладостного ребячества. Жесткость и властность – вот что читалось в его глазах моим воспалённым сонным сознанием:
– Как он? – спросил он меня, будто знал меня уже много лет. Ни приветствия, ни учтивого знакомства. Откуда он знал, что это именно я звонила ему?
– В порядке. Откачали, – сказала я, задыхаясь от страха, что вселяла в себя эта фигура.
– То, что ты вовремя помогла ему, спасает тебя. Я замажу эту историю. Но больше я не хочу видеть рядом с ним ни тебя, ни кого-то из вашей компании. Ты же явно была не одна с ним, – процедил он сквозь зубы.
– Н-нет, – сказала я запинаясь, всё сильнее сжимаясь.
– Расскажи подробно, что произошло.
– Я не помню. Я испугалась.
– Меньше дряни надо употреблять.
– Я вообще-то не принимала! – возмутилась я наконец. Но голос протеста был так слаб, что был похож на писк. Его это развеселило. По крайне мере я заметила, как дрогнул уголок рта.
– Ладно – ладно, он говорил, что его сестрёнка не особо любит это дело, так что, может быть, ты не врёшь.
– Он говорил обо мне?
– Ну ты же Оксана?
– Да. Ещё он меня Рокси-фокси зовёт.
– Ну да, я видел тебя на фотографиях. Поменьше бы посещала таких как мой сын. С него брать нечего, – я молчала, однако лицо, видимо, выдавал откровенный шок. – Ну я же вижу, что ты не так просто с ним общаешься. В жизни ты даже симпатичнее.
Я думал, что ты очередная пустая охотница легкой жизни. Но нет, не совсем пустая. Первую помощь знаешь как оказать. Сына спасла. Я благодарен, но всё же зол. Прошу тебя, уезжай к себе и не приезжай. Я сейчас вызову такси. Об инциденте забудь, я всё улажу. Но больше никаких встреч.
Я молча уехала к себе в номер. Однако спустя неделю в мой номер пришёл букет с запиской. Я узнала почерк Роберта. Он просил меня встретиться в этот же день вечером в нашем излюбленном месте, где мы часто обедали:
«Сестрёнка, приходи сегодня в наше любимое местечко в 18.00. Меня отпустили на пару часов. Неважно, при встрече всё расскажу. Отец разрешил».